Маркус подался вперед, его мысли неслись раньше повествования Пенуорти.
– Вы же не хотите сказать, что она явилась прямо сюда? К вам домой? И во что же она была одета? Представить не могу, что ваши слуги ее впустили.
Пенуорти ухмыльнулся.
– Она вошла не в дверь. – Он поднял взгляд, глаза его сияли. – Она забралась в мою спальню через окно и ждала меня там.
Маркус почувствовал, как во рту у него пересохло.
– В вашу спальню!
– Я ее не сразу заметил. Ты же знаешь, как она умеет прятаться в тени. – Он поднял свой бокал с коньяком и сделал глоток. – Однако я почувствовал запах, но не мог понять, откуда он исходит.
– И когда же она объявилась?
– Как только я устроился у камина. Она представилась, приставив нож прямо к моему горлу.
Маркус нервно сглотнул, уставившись на друга.
– Но она не причинила вам вреда. – Он не спрашивал, а утверждал.
– Нет. Она сказала, что хочет поговорить со мной наедине, и это был единственный способ безраздельно завладеть моим вниманием и заручиться поддержкой. – Пенуорти усмехнулся, отставил в сторону бокал. – Могу тебя заверить, что она завладела им безраздельно.
– Ни секунды не сомневаюсь.
– Понимаешь, я не мог ее видеть. Только чувствовал ее нож и лишь туманно представлял, какой у нее рост… и запах. Я решил, что это уличный мальчишка, который пробрался ко мне в дом, чтобы украсть все, что попадется ему под руку. – Он глубоко вздохнул. – Вот видишь, ты не единственный, кто ощутил на себе жестокость Фантины. – Пенуорти умолк, явно желая на этом закончить разговор.
Маркус кивнул – воспитание не позволяло выспрашивать у друга подробности. Но он не мог удержаться.
– Она что-нибудь украла? Сколько вы ей предложили за свою жизнь?
Пенуорти вздрогнул, как будто очнувшись от раздумий.
– А? Ой! Я предложил ей пятьдесят фунтов, карманные часы и серебряный поднос, стоявший у меня в спальне.
– Удивительно, что она не потребовала напоить ее чаем, чтобы забрать всю посуду, – сухо заметил Маркус.
– Да будет тебе известно, – тихонько засмеялся Пенуорти, – деньги никогда не были для Фантины главным. – И он опять окунулся в воспоминания, пока Маркус пытался сдержать свою досаду.
– Пенуорти! – воскликнул он. – Что произошло? Чего она хотела? – Тут он запнулся, задумавшись. Спальня. Ночь. Неужели Фантина искала богатого покровителя? От одной этой мысли все внутри болезненно сжалось. Это невозможно! Она слишком юна, чтобы стать любовницей Пенуорти.
– Видел бы ты свое лицо, старина. Клянусь, я еще никогда не видел, чтобы ты проявлял такое любопытство. Особенно к женщине, которую ты поклялся ненавидеть до конца жизни.
