Однако при этом герцог вызывал и обожание, обожание таких людей, как Рауль де Харкорт, с которым Эдгар подружился как-то незаметно. Однажды, когда тоска по дому стала особенно нестерпимой, Эдгар сказал:
– Ты думаешь, он ценит твою верность. А вот я уверен, ни дружба, ни вражда ничего для него не значат.
Рауль рассмеялся.
– Ого, как хорошо ты его изучил! А я-то думал, ты слишком горд, чтобы обращать внимание на какого-то нормандца.
– Можешь смеяться надо мной сколько влезет, но ты прекрасно знаешь: это не так, – покраснев, заявил Эдгар.
– Когда ты вот так задираешь подбородок со своей золотистой щетиной, то мне ничего не остается, кроме как смеяться, – отозвался Рауль. – Я и не подозревал, что англичане столь высокомерны и надменны.
Эдгар покраснел еще сильнее.
– Если я проявил неуважение, то прошу прощения, – сказал он.
– Ох, саксонский варвар, теперь ты стал еще смешнее!
Эдгар сжал кулаки.
– Не смей называть меня так, ты, нормандский гололицый!
– Правда? Но я ничуть не возражаю против того, чтобы ты называл меня «гололицым».
Эдгар опустился на табуретку рядом со скамьей, на которой, развалясь, полулежал Рауль, и горестно покачал головой.
– Мне кажется, ты только и делаешь, что ищешь возможность посмеяться надо мной, – сообщил он. – Или заставить потерять душевное равновесие и вести себя подобно варвару, коим ты меня считаешь.
– Ничуть не бывало. Просто я поспорил с Жильбером Дюфаи, что добьюсь того, чтобы ты перестал ненавидеть нормандцев, только и всего, – заверил его Рауль.
– С чего ты взял, что я ненавижу нормандцев? – возмутился Эдгар. – Я уже говорил тебе, моя мать была нормандкой. Я просто их не понимаю. Кроме того, мне неприятно чувствовать себя изгоем в чужой стране, но я не настолько глуп, чтобы ненавидеть человека только потому, что он не является саксом.
– Я слышу слова великодушного человека, – лениво хлопнул в ладоши Рауль. – Этак скоро ты полюбишь нас.
Эдгар с трудом сдержал улыбку.
– Когда ты серьезен, то действительно нравишься мне, о чем тебе давно известно, – сказал он. – И ты, и Жильбер, и многие другие. Вы отнеслись ко мне по-доброму, за что я крайне вам признателен.
Рауль, заметив идущего по зале Жильбера Дюфаи, окликнул его:
– Жильбер, иди сюда. Здесь Эдгар рассыпается перед нами в благодарностях за нашу доброту. Сегодня он необычайно горд.
– Он всегда горд, – заявил Дюфаи, неспешным шагом подходя к ним. – Сегодня утром, когда я позвал его на соколиную охоту, он обозвал меня ленивой собакой. Они в Англии не любят соколиную охоту, Рауль.
