– Пробиться к милорду графу оказалось совсем нелегко, – оправдывался Вальтер. – В руанском замке он окружил себя важными сеньорами, а пажи попросту не пускали меня в двери.
– Но ты видел его? – в нетерпении вскричала Герлева.
– Да, мне все-таки удалось повидаться с ним, когда он отправлялся на большую оленью охоту.
Тут Герлева принялась расспрашивать Вальтера, как выглядел милорд, в каком расположении духа пребывал и что сказал, когда узнал новости. Брат по мере сил постарался утолить ее любопытство, но, по его словам, выходило, будто милорд выглядел почти так же, как и всегда, каковой ответ, понятное дело, ничуть не удовлетворил Герлеву. Тогда Вальтер извлек из своей сумы поясок из золотых пластинок, скрепленных вместе, и протянул его сестре, заявив, что милорд передает ей вот это в знак своей любви и наказывает до его возвращения всецело заботиться о малыше.
Но прошло еще немало времени и ребенка уже успели окрестить, прежде чем граф Роберт вернулся в Иемуа. Герлеве передали, что он прибыл в Фалез и поднялся на гору, к замку, во главе пышной свиты своих сторонников.
Сей же час Герлева и Дуксия поспешно принялись приводить зал в порядок, разбрасывая по полу свежий тростник, подметая остывшие угольки и серый пепел, разлетевшийся во все стороны от горящих сосновых поленьев, пылающих в самом центре зала. Герлева одела малыша в долгополую рубашку, которую связала сама, а затем облачилась в голубое платье, перехватив его на талии пояском, что подарил ей милорд. Даже Фулберта удалось уговорить сменить кожаную тунику на тонкошерстную; отец отправил Вальтера проверить, достаточно ли в погребе вина, а также ячменного пива, дабы граф и его свита смогли утолить жажду.
Едва было покончено со всеми приготовлениями, как стук копыт и лязг конской сбруи возвестили о приближении милорда. Фулберт и Вальтер, выбежав навстречу, обнаружили у своих дверей целую кавалькаду: милорд, следуя свойственной ему шумной и громогласной манере, привез с собой нескольких благородных сеньоров и множество слуг.
Милорд граф прискакал верхом на черном жеребце. Граф был хорошо сложенным, ладным мужчиной, с небольшой гордо поднятой головой. Он кутался в пурпурную королевскую мантию, перехваченную на правом плече застежкой с крупным ониксом. На боку у него висел меч, а под распахнувшейся мантией виднелась алая туника, отделанная зубчатой каймой, шитой золотом. На руках у него позвякивали золотые браслеты, каждый шириной не менее дюйма. Капюшон мантии был откинут, а голова оставалась непокрытой. Волосы, черные как вороново крыло, по нормандскому обычаю были коротко подстрижены.
