Все получилось очень просто. Незадолго до этого Гилберт, всегда отличавшийся буйным нравом, а после подавления бунта Роже де Тони попросту занимавшийся грабежом, стал и вовсе неуправляем, затеял ссору с одним из соседей, и между ними начались довольно-таки односторонние военные действия. Рауль, правда, уже привык к подобным вещам, поэтому не обращал на них особого внимания. Набеги и мародерство считались в те времена в Нормандии самым обычным делом, и бароны с вассалами вассалов, не чувствуя над собой сильной руки, вели себя так, как диктовала им древняя кровь норвежских викингов, текущая в их жилах. Если бы Жоффруа де Брийон явился в Харкорт во главе дружины и разграбил их земли, Рауль, надев доспехи, выступил бы в их защиту, но Харкорт давал клятву верности властителю Бомона, верховному сюзерену, и Жоффруа, получивший собственные земли от Ги, мелкого князька Бургундии, не отваживался на подобную авантюру.
После девятнадцатого дня рождения Рауля минул едва ли месяц, когда юноша однажды после обеда выехал верхом на своем жеребце Версерее в небольшой торговый городок, расположенный неподалеку от Харкорта. Он намеревался купить себе новые шпоры, а возвращаясь, решил срезать путь и поехать прямо через земли Жоффруа де Брийона. Рауль, конечно, помнил о вражде, существующей между домом Жоффруа и его собственным, но день уже клонился к вечеру, и, не рассчитывая встретить об эту пору кого-либо из дружинников Жоффруа, юноша положился на свой новый меч и верного Версерея в том, что они избавят его от любой напасти. Рауль ехал один, и поверх шерстяной туники на нем был лишь плащ для защиты от холода в этот еще нежаркий весенний вечер, поэтому ему наверняка пришлось бы нелегко при встрече с кем-либо из его врагов. Но судьба уготовила юноше совсем иную встречу.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда он свернул с проселочной дороги на едва заметную тропку, тянувшуюся вдоль свежевспаханного поля по угодьям Жоффруа, и заходящие лучи окрашивали пласты земли в багровые тона. Вокруг царила предвечерняя тишь, которую теперь, когда городская суета осталась позади, не нарушал ни единый звук. С одной стороны, среди отлогих берегов, неспешно текла река Риль, а с другой – холмистая местность убегала к гряде невысоких гор на горизонте, кутающихся в прозрачную вечернюю дымку.
Рауль медленно ехал вперед, предоставив коню самому выбирать дорогу. Покачиваясь в седле, он насвистывал сквозь зубы, размышляя о красоте окрестной провинции Эврецин, в которой так хорошо жилось бы землепашцу, будь он уверен в том, что его урожай не захватит голодный и жадный сосед, а дом не сожгут мародерствующие солдаты. Не успел он поразмыслить над этим, как заметил зарево к востоку от себя, над деревьями, что росли в лощине за вспаханным полем. Легкий ветерок донес запах гари; вглядевшись пристальнее, Рауль рассмотрел даже быстрые языки пламени и, как ему показалось, расслышал крики.
