Конрад. Поберегите себя. На будущее. В ближайшие дни вас призовут в армию. Разрешите мне похлопотать о вашем освобождении.
Кристоф. В самом деле, Томас. Ведь это же бессмысленно: позволять глумиться над собой какому-нибудь прохвосту унтеру, валяться в промозглых окопах. Бессмысленно позволять помыкать тобой, как скотиной, и, как скотина, идти на убой.
Томас (взглянув на него; очень сухо). Конечно, Кристоф, в этом нет никакого смысла. Так. А теперь я буду пить кофе. Я чертовски устал. (Говорит в сторону соседней комнаты.) Анна-Мари, готов кофе? Если желаете составить мне компанию, прошу вас. Но ни слова о войне, освобождении от призыва и о каких-нибудь действиях. Ни слова.
Отлогий берег реки. Скамья. Вечер.
Анна-Мари (одна). Так я сидела тогда. И так же заходило солнце. Теперь я бы этого больше не сделала. Он уехал, едва взглянув на меня. Когда я купалась в деньгах, я тосковала по нем. Теперь я почти рада его отсутствию. Три недели назад я отерла бы грязь с сапог последнего нищего. Почему же теперь я всем своим существом жажду нарядных людей, света и музыки? Я не хочу нести чужое бремя — нужду, уродство. Я не могу жить так, как он от меня требует. Я не хочу быть тенью Томаса.
Георг входит.
Анна-Мари (вскрикивает). Георг! Беттина сказала мне, что вы в плену.
Георг. Был. Обменен, как тяжелораненый. Я хотел повидать Томаса.
Анна-Мари. Он ушел в армию.
Георг. Он страдает?
Анна-Мари. Он этого жаждал. Когда был получен приказ явиться, он ожил.
Георг удивлен.
Анна-Мари. Он почти не разговаривает. Не разберешь, что с ним. Он озлоблен. Смотрит сквозь тебя и не видит.
Георг. Надо ему помочь.
Анна-Мари. Как? Какими средствами?
Георг. Я освобожу его.
Анна-Мари. Он этого не хочет. Он не позволит этого.
Георг. Когда он увидит, что в казарме нет ничего трагического, а всего лишь пустая зловонная скука, он станет сговорчивей. (Оглядывает ее.) Знаете ли, Анна-Мари, вы изменились.
Анна-Мари. Я?
Георг. Сначала вы были маленькой девочкой. Затем вы жадно потянулись ко всему, что ярко, вы были полны любопытства и какого-то пестрого вздора. А внутри было пусто.
Анна-Мари (чувствуя беспокойство под его взглядом). Как поживает Беттина?
Георг (продолжает смотреть на нее). Все это прошло через вас, и теперь вы опять стали самой собой.
Анна-Мари. Как поживает Беттина?
Георг (мрачнеет). Рубец останется. Пятна останутся. Лицо останется обезображенным. Никакой надежды. (Молчание.)
Анна-Мари. Вы много пережили?
Георг
