Повисевши таким образом несколько минут, он опять нырнул в воду и поплыл ко дну, перебирая лапами в воде.
Я вздохнул свободно и успокоился. На этот раз я был спасен. А если он пожалует ко мне вторично, я успею придумать что-нибудь и переправиться с этого листа на другой либо прямо на берег.
А теперь я вспомнил о шкурке, которая спокойно плавала на поверхности недалеко от моего листа. И чтобы достать ее, стал рукой загребать воду к себе. От этого вода заколыхалась и стала двигаться ко мне, а вместе с ней стала приближаться ко мне и шкурка. Наконец, я мог уже схватить ее прямо рукой.
Она была почти такая же тонкая и прозрачная, как и у личинки комара, только гораздо грубее той. Очевидно, это была тоже шкурка личинки, но чьей, вот вопрос?
Я осторожно расправил ее на листе и выправил все лапы, чтобы шкурка приняла форму той личинки, которая ее сбросила. Сделать это было легко, потому что шкурка нигде, кроме головы, не была повреждена нисколько.
Когда я расправил ее и немного изогнул хвостовую часть, то увидал, что моя шкурка очень похожа на рисунок, который я видал недавно в книге о насекомых. Я стал припоминать, чья личинка была изображена на рисунке и, наконец, вспомнил. Я был так рад этому, что даже воскликнул вслух:
— Ведь эта личинка жука-плавунца! И какая же она страшная, огромная и прожорливая! Съедает разом целую рыбу почти с себя ростом! Никогда бы не поверил этому, если бы не увидал собственными глазами!
— Ну, думаю: если это личинка жука-плавунца, то не был ли то сам жук, этот плоский, широкий броненосец, который так напугал меня сейчас и который высовывал свое брюшко из воды?
— Конечно, это был он! Ему понадобился свежий воздух и он выплывал за ним. Я читывал, что его дыхальца помещены в задней части и, значит, он набирал в них воздуха на запас. Теперь я все вспомнил и сообразил! И если он опять пожалует ко мне, я уж ни капли не испугаюсь его. Теперь я сразу узнаю его, потому что на рисунке видал не только личинку, но и самого жука.
Но долго еще пришлось мне ждать его. Может быть, в это время он и выплывал не раз где-нибудь в другом месте, но не возле меня. Пробыть же долго под водой без воздуха он не мог. Наконец, я стал уже терять терпение. Как вдруг, вижу, торчит из воды усатая голова и лезет ко мне прямо на лист. Если бы я хотел пошалить, я мог бы дернуть его за один ус. Тогда он, испугавшись, нырнул бы опять в воду. Но шалить я не думал. И совсем не боялся теперь такого смирного, хоть и огромного жука. Поэтому я не мешал ему вылезть ко мне на лист.
