В этот момент сбоку от нее, в совершенно неосвещенной части огромной приемной, где, как помнилось Лизе, стоял длинный кожаный диван, раздался низкий и недовольный голос:
- А ты уверена, что что-то здесь теряла, а?
Лиза от неожиданности вздрогнула, выронила листок и с «охом» оглянулась. Ясное дело, ничего не увидела, но голос узнала, поскольку так и не смогла забыть ни единой мелочи, связанной с Дмитрием Владленовичем, после той встречи, почти два месяца назад.
- Добрый вечер, Дмитрий Владленович, - неуверенно поздоровалась Лиза, чувствуя, как испуганно заколотилось сердце. Да и испытывая робость перед Калиненко, приобретшим в ее глазах за время работы здесь едва ли не ореол всемогущества и всевластия.
Наклонилась, подняла листок с планом. Сильно сжала его в руках, не замечая, что мнет.
- Это список тем, для журналистов. Ну, для конференции послезавтра, - в тишине, которую он не спешил нарушать, попыталась объяснить она, нервничая из-за его молчания все больше. – Нам секретарь его не занесла, после согласования с вами. А я должна до завтра чистовой вариант…
Прервав ее на полуслове, Калиненко как-то тихо хмыкнул и щелкнул чем-то. В кабинете тускло засветился небольшой светильник, стоящий у края дивана. Лампа была явно декоративной и вовсе не справлялась с освещением такого пространства, но Лиза, настроившись на темноту, все равно зажмурилась. Ей и такой свет в первый миг показался чересчур интенсивным.
- Я тебя помню.
Она моргнула и постаралась сфокусировать взгляд. Калиненко сидел на этом самом диване, откинувшись на спинку. Пиджак светлого летнего костюма неаккуратно валялся на полу, у его ног, а галстук, полностью распущенный, был отброшен на диван сбоку. Калиненко сидел в шведке как раз под потоком ледяного воздуха из кондиционера. Лиза почему-то подумала, что ее мама (кстати, безумно недовольная тем, как именно Лиза работает, и все время сомневающаяся в целесообразности зарабатывания денег ночами), так вот, мама точно бы возмутилась настолько неразумно выбранным местом для отдыха. Лиза же просто промолчала, глядя на Калиненко.
Одна рука Дмитрия Владленовича лежала вдоль подлокотника и, глядя на нее, можно было подумать, что этот человек совершенно расслаблен. Однако стоило перевести взгляд на его лицо, как появлялись сомнения. И ничего такого, никакого выражения злобы или там гнева, или еще чего-то. Но какая-то неуловимая совокупность глубокой складки между бровями, резко выраженные скулы и просто-таки «борозды» в коже по бокам рта, которых она не помнила по прошлой встрече, наталкивали ее на мысль, что он напряжен. И очень устал. А еще – продолжает в упор смотреть на нее. И Лиза от этого все больше смущалась.
