Спустя пять минут, большую часть которых заняло наблюдение за Дмитрием, Лиза решила, что стоит быстрее покупать все и уходить. Может, конечно, Лиза все выдумывала и снова занималась самообманом, однако ей показалось, что ему не особо комфортно здесь. Кто знает, с чего такой бред появился в ее голове? Держался Калиненко так же уверенно и чуть превозносясь над всем, окружающим его, как и раньше. Но что-то в том, как он, прищурившись, осматривался вокруг (чего Лиза не замечала за ним ранее), ее беспокоило. Как и некая напряженность в осанке, которую она, кажется, кожей ощущала.
И несмотря на злость на себя, что до сих пор не изжила Калиненко из своей души, сущности, даже столько вытерпев «благодаря» ему, Лиза заметила, как непроизвольно начинает торопиться, чтобы быстрее завершить покупки. Хотя, к небольшому плюсу в его пользу, Дмитрий ни слова не сказал, молча и угрюмо следуя за ней по рядам. Зато смотрел очень внимательно. На все. Совершенно на все. И Лиза не сразу додумалась, что, вероятно, ему все видится немного иначе после восьми лет пребывания в колонии. Не настолько привычно, как ей. Да и некомфортно потому, наверное. Зря она его сразу в толпу потащила, дала бы в себя прийти…
Мучимая всеми этими сомнениями, раздражением, внутренними упреками, Лиза быстро обнаруживала продукты, так же поспешно складывала их в тележку, и торопилась дальше.
- Оливье хочу, - вдруг, заставив Лизу оторопело затормозить уже на пути к кассе, «сообщил» Калиненко. Как отрубил.
Она медленно повернулась к нему и сама подняла брови:
- У меня – не ресторан, Дмитрий Владленович. Будете есть, что приготовлю.
По правде сказать, у Лизы просто не хватило бы наличности еще на что-то: она уже взяла рис «Жасмин», который он любил, насколько ей помнилось, курицу и овощей для салата. То, что быстро и сытно. Ну и себе пару йогуртов на завтрак.
Так нет, у Калиненко свои планы.
Он сжал губы, язвительно хмыкнул и пошел вперед, обогнав ее.
А Лиза… Она развернулась и пошла за новыми продуктами. Не потому, что позволяла ему собой помыкать. Вовсе нет. Просто ей тут же пришло в голову, что даже несмотря на свое положение и «авторитет», он вряд ли ел все эти восемь лет то, что хотел. И в груди все сжалось.
Но свои йогурты выкладывать не стала. Не дождется. Не будет она вновь все на алтарь его желаний класть, даже если это касалось еды. Пожертвовав овощами и рисом, она все же быстро собрала необходимый набор продуктов и вернулась к кассам.
