Мощный брат повелителя Зевса забыл для меня свою Амфитриту, забыл охоту на огромных китов, забыл даже пиры блаженных богов на высоком Олимпе. Дабы обмануть зоркую ревность супруги, повелитель пучин принимал, выходя ко мне на свиданье, излюбленный им вид коня с густою, длинною гривой. В тихий час вечерней прохлады, когда слабее бьют в прибрежные скалы за день уставшие волны и золотисто-алый отблеск зари гаснет на горных вершинах, я выходила к темневшему морю и с нетерпением в сердце ждала.
Зорко впивалась я жадными взглядами в еле мерцавшую в ночной темноте млечную пену гребней прибоя, желая меж них отгадать и различить белую гриву и волнистый, как бы светящийся хвост бога-коня.
Храпя и фыркая, он выбегал из огромной, с шумом ударившей в берег волны, отряхался, и светлые брызги, блестя при луне, летели с его крупных, черных боков, и соленая влага стекала по крепким, тонким ногам. Изогнув гордую шею, весело он приближался ко мне и принимался ласкаться. Горячие мягкие ноздри красавца коня приводили в трепет мои обнаженные плечи, в то время как жадные руки обнимали мощную мокрую грудь и наклоненную голову тихо и радостно ржавшего бога.
Длинная белая грива его, от которой веяло свежестью моря, мешалась, падая, с мягкими волнами моих золотистых фиалками пахнущих кос.
Люди, вам неизвестна любовь обращенных в зверя богов!..
Сколько радостей мне подарил Посейдон! На его горячей спине уносилась я в далекие страны. Стрелою переплывал он моря; упругая влага кипела под его мощною грудью; в ужасе расступались, завидев блеск ярко горевших в ночной темноте синих очей, морские чудовища; в испуге ныряли в глубокие бездны, издали заслышав грозное ржанье, тритоны и нимфы… Я же хлопала в ладони и звонко смеялась, любуясь их страхом…
В далеких водах холодного севера, где царит старик Океан, в чьей седой бороде блуждают дельфины, увеселял меня мой возлюбленный бог необычной для смертных охотой. Приняв свой вид олимпийца, повелитель пучин мчал меня в колеснице, куда запряжены были четыре морских не знающих устали льва, по широким проливам меж белых снежных полей и ледяных кочующих скал. Там, не боясь зорких очей Амфитриты, сильной рукою метал бог Посейдон свой острый трезубец. Алой струей била кровь, расплываясь в студеной воде, а раненый кит-великан ударял по темным волнам мощным хвостом и ревел, как стадо быков.
Веселыми криками и смехом приветствовала я каждый новый удар смелого бога, любуясь на черные пряди его увлажненных соленою пеной, растрепанных ветром кудрей…
