Академия идеального веса | страница 58



Настя сделала еще глоток душистого чая и попыталась собраться с мыслями.

– Баб Федя, мне бы заговор от лишнего веса, – сказала она и удивилась тому, как она просто вошла в роль. Даже «Баб Федя» звучало абсолютно естественно.

– Заговор, говоришь? А зачем он тебе? Ты и так ведь не тучная.

– Да ладно вам приукрашивать, – отмахнулась Настя.

– А ну-ка, девуленька, встань-ка ровненько да посмотри-ка в окошко, – попросила старушка. Затем она провела руками над головой, возле груди и за спиной.

– Батюшки свет, да у тебя же порча!

– Порча? А кто ее навел?

– Сама ты и навела, милая. Ну, это ничего, мы сейчас быстренько ее снимем. Садись.

Старушка достала блюдо, налила в него что-то из небольшого пузырька.

– Смотри на воду, смотри и слушай, – почти приказала она Насте.

– Ангелы святые, помогите-спасите, – запричитала полушепотом старушка, водя над блюдом руками. – Девицу красную Настю на путь истинный наставьте. Наваждение снимите, одержимость растворите, в воде чистой распустите…

Дальше Настя не расслышала, она как завороженная смотрела в блюдо и очнулась только, когда старушка мокрой рукой протерла ей лоб и громко провозгласила:

– Сгинь, наваждение! Сгинь!

Настя почувствовала такое тепло в груди, что хотелось плакать и смеяться одновременно.

– Ну вот и все, душенька. Пойдем к зеркалу, оно вон там, за пологом.

Мамочка родная! Девушка смотрела на отражение и не могла поверить своим глазам. Милая-то какая!

– Что видишь? – спросила бабулечка.

– Красавица писаная! – выдохнула Настя. – Что же это вы мной сделали, баба Федя?

– Ничего, сладкая, ничего.

– Ой, я, кажется, уже похудела?

– Нет, иначе бы одежа тебе твоя велика стала. А она, вишь, как влитая сидит.

– Но я ничего не понимаю… Как?! Старушка усадила Настю за стол.

– Дитятко, тут понимать ничего и не надо. Ты на себя порчу навела, а я ее сняла.

– Не наводила я никакую порчу!

– Ох, еще как наводила. У тебя с батькой как? Он тебя баловал сильно?

– Какой там баловал! Его и дома-то почти никогда не было, все на работе да на работе. А если и был дома, то на меня внимания мало обращал.

– Вот оно как, видишь?

– Ничего не вижу! – ответила Настя. – При чем тут мой отец?

– Ты же, еще когда ребенком была, себе в головку свою светлую вталдычила, что тебя твой папенька не любит, раз не целует и не обнимает да подарков не дарит, так ведь?

Настя с трудом сдерживала слезы.

– Баба Федя, а откуда вы это знаете? И при чем тут все-таки мой вес?

– А при том, золотая моя, что ты, наивное дитя, подумала, что с тобой что-то не то, коль тебе не показывают любовь. Надо, значит, быть другой, надо учиться лучше в школе, надо как-то заработать эту любовь. Да не может тот человек, что сам любви не получил, ее кому-то давать.