— А это кто? — заморгала баба Нюра, поправляя халат на груди. — Из каких? Где живет? Я его не знаю.
— Это мой бойфренд, — безапелляционным тоном хвасталась Джульетта, продолжая сочинять на ходу. — Он у меня автослесарь. «Мерседес» до винтика распотрошит. И взамен, из тех же деталей, с завязанными глазами соберет две «Лады» и автомат Калашникова, — она цокнула языком:-Высший класс, — ее, что называется, несло.
— Мое почтение, мадам, — поздоровался Дэвид, подыгрывая своей спутнице и театрально кланяясь. Его забавляли ее экспромты. Он мало походил на автослесаря. И это бабу Нюру настораживало. Дэвид показался ей холодным, вежливым и совершенно немилым.
Лицо бабы Нюры обвисло и щеки мелко задрожали. Джульетта, сообразив как надо действовать, погладила бабушку по плечу и даже приобняла, продолжая совместное движение по коридору.
— Мужчины настоящие перевелись. Я тут встречалась с парочкой с отцовской кафедры, но они никуда не годятся. Гвоздя в стену вбить не могут или лампочку там ввинтить-ведь не допросишься. Ну вы-то меня понимаете? — и Джульетта скорчила пренебрежительную гримасу, доверительно заглядывая бабе Нюре в глаза.
— А мой думаешь где прохлаждается? — повелась на ее крючок бабуля. — Все бы хлебал, — заскрипела как незапертая калитка старушка:-И сейчас на дачу от меня убег. Фляжку свою хвать-и деру, — жаловалась бабуля увядшими губами:-Когда он только ее нажрется?! — она говорила о дедушке Остапе, как о какой-то дурной болезни.
— Поэтому я со своим нынешним и связалась, — в тон ей продолжала рассуждать Джульетта, выделываясь. — Вот уж где настоящий самец, — и она закатила глаза, на пару секунд чуть запрокинув голову. — Нужно брать-пока дают. Я правильно говорю, милый? — Джульетта обернулась назад, по-кошачьи выгибаясь всем телом к адресату.
Брожение дивных, неизъяснимых сил в юной девушке было Дэвиду только на руку. В прямом смысле, ВРЕМЯ держало их в квартире стариков, словно в ежовых рукавицах. И каждая прожитая секунда шла, как минимум, за пять. Уроборос на его руке свидетельствовал об этом с устрашающей быстротой. Но молодость как бы разжижало пространство вокруг, делая его разморенным и слабеюще радостным.
Ломая остаточное сопротивление старушки, девушка очутилась посреди зала. Яркий свет из окна добавил фигуре Джульетты ажурную обрисованность, хорошо угадываемую даже сквозь клеенку. И как бы визуально ее истончая.
Переступая неверными, много ходившими, больными ногами, баба Нюра проковыляла до дивана. Уронила в него себя и тяжело оползла в просиженный угол, тяжко дыша.
