– Я не послушница, – напомнила она. – И не рабыня.
– Но вы узница, и я за вас отвечаю, – холодно заметила матушка Кэтрин. – Если вы хотите получать еду, вам следует работать.
– Пожалуй, лучше я умру от голода, – бросила Анна. – Это не обрадует моего благородного брата.
По крайней мере она на это надеялась. Теперь Анна уже не знала наверняка, как к ней относится Эдвард. Возможно, ему было бы лучше, если бы она умерла тут, одинокая и всеми забытая.
– У меня есть и другие средства добиться своего, – миролюбиво сказала настоятельница.
Подобие улыбки, возникшее на ее бледном безупречном лице, не вызвало у Анны доверия.
– Взгляните.
Окно, к которому матушка Кэтрин подвела Анну, выходило во двор монастыря. Анна помрачнела. Большое деревянное сооружение занимало отгороженный угол, которого она прежде не замечала. Сверху к массивному столбу была прикреплена деревянная колода с тремя прорезанными отверстиями – одно для шеи и два для рук.
– Колодки? Вы держите в вашем монастыре колодки?
– Тот, кто мне перечит, подвергается наказанию.
Улыбка матушки Кэтрин стала шире.
– Подобно тому, как в каждой деревне есть позорный столб, к которому привязывают преступивших закон, нам колодки нужны для сестер, которые нарушают устав святого Бенедикта. Возвращайтесь к своим обязанностям, леди Анна. Скобление полов идет на пользу душе, и это не так тяжело, как день, проведенный под солнцем без пищи и воды.
После этих слов Анна удалилась. Она говорила себе, что не боится матушки Кэтрин, но и враждовать с настоятельницей она не собиралась.
В тот вечер после богослужения Анна рассказала Мериэл об угрозе настоятельницы.
– Колодки и вправду применяются для поддержания дисциплины среди монахинь, – подтвердила горничная. – Кухарка рассказывала мне, что сестра Джоан простояла в них целый день за то, что засмеялась во время церковной службы.
– Это очень странно, – пробормотала Анна.
Подобное наказание обычно применялось к пекарям, продающим хлеб, в котором недоставало веса, или виноторговцам, доливающим в вино подкрашенную воду. И еще иногда к женщинам, подозреваемым в том, что они ведьмы. С головой и руками, зажатыми колодой, преступник должен был стоять в центре деревни, представляя собой удобную мишень как для насмешек, так и для гнилых овощей. Но насколько Анне было известно, колодки никогда не применялись к женщинам благородного происхождения, не говоря уже об аристократках.
– Настоятельница очень строга, миледи, – сказала Мериэл. – В
