Когда сэр Ричард оставил их одних, Анна попыталась и не смогла найти слова, чтобы сообщить Джорджу о своей беременности. Мысль о том, чтобы использовать своего еще не рожденного ребенка как средство для завоевания свободы, вызывала в ней внутренний протест. Джордж должен захотеть забрать ее отсюда ради нее самой.
Анна откашлялась.
– Может, ты пересмотришь свое решение? Я…
– О помиловании не может быть и речи!
Раздражаясь, она ответила в том же духе:
– А если я стану, как говорят законники, просить о помиловании на основании беременности? Могу ли я рассчитывать на отмену казни?
Ее слова были полны горечи.
– Лучше молись о том, чтобы ты не была беременна. А если ты все же беременна, молись о том, чтобы потерять свой плод, поскольку, учитывая обстоятельства, которые тебя сюда привели, я не смогу быть уверен в своем отцовстве.
Гордость Анны не позволила ей показать, как сильно задели ее его грубые слова. Ей хотелось завыть, отбросив самообладание, яростно накинуться на мужа, царапая ему лицо ногтями и осыпая проклятиями. Но вместо этого она придала своему голосу такую же холодность и отрешенность, какие были слышны и в его тоне. Она больше не станет унижаться, моля Джорджа о том, чтобы он поверил в ее невиновность.
– Сколько времени я должна тут провести? – спросила Анна. – Или меня заточили на всю оставшуюся жизнь?
– Пока я не решу тебя простить.
– Мне не нужно твое прощение. Я хочу, чтобы ты мне верил! Если ты меня здесь оставишь, тебе незачем сюда возвращаться, потому что я никогда не прощу тебя за то, что ты усомнился в моей честности!
На лице Джорджа на мгновенье промелькнуло сомнение, словно он впервые осознал, как глубоко ее ранил.
– Анна, я…
– Изменил свое решение? Ты заберешь меня с собой? Отвезешь ко двору, где мое место?
– Сейчас ты должна остаться здесь.
– Тогда я больше никогда не желаю тебя видеть.
Джордж посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом, затем отвернулся.
– Значит, так тому и быть, – тихо проговорил он на ходу, оставляя ее одну в гостевом доме.
Анна слышала, как он распорядился подавать лошадей, сказав, что лучше поехать в Оксфорд и остановиться на ночь на постоялом дворе, чем оставаться еще хоть на минуту рядом с его неуправляемой супругой.
Она едва не кинулась следом за ним. Анна видела, как ее рука непроизвольно потянулась туда, куда он ушел, к ее мужу, к отцу ее еще не родившегося ребенка. Анна отдернула руку, услышав топот копыт, сообщивший ей о том, что Джордж и его люди уехали из обители Литтлмор. Теперь пальцы ее руки сжались в кулак.
