Что касается младшего брата герцога, то он волновался по поводу заключения Генри гораздо сильнее, чем это показывал. Их отношения до ареста нельзя назвать идеальными. Генри был в обиде за то, что его старший брат как глава семейства пытался перераспределить капиталы, которые, по его же обещанию, должны были отойти Генри после женитьбы на вдовствующей маркизе Дорсет. Эту партию ему готовил сам Букингем. Генри проявил упрямство, отказываясь идти на уступки. Как следствие, ко времени восшествия на престол нового короля герцог оказался должен короне шесть тысяч фунтов.
Еще до того, как весть о смерти Эдуарда Седьмого была обнародована, Генри был брошен в лондонский Тауэр по обвинению в измене. «Кое-кто, – подумал Букингем угрюмо, – несомненно, полагает, будто герцог лично несет ответственность за постигшие Генри неприятности». Но, несмотря на все ошибки младшего брата, он все же оставался Стаффордом. Букингем ничего не знал о его аресте, пока не прошло несколько дней после этого события.
Тогда кто же стоял за арестом Генри и его заключением в темницу? И почему это произошло? Мысль о том, что Генри затевал мятеж, смехотворна. Единственное, что интересовало Генри при дворе, это состязания. Турниры – вот чем он жил. Букингем пришел к выводу, что действия, направленные против Генри, были предприняты как предупреждение ему, его старшему брату.
Издал ли указ об аресте заканчивающий свою деятельность Тайный совет старого короля? Они стремились к тому, чтобы смерть Генриха Седьмого оставалась в тайне до тех пор, пока его сын не утвердится прочно на троне. То, что они боятся Букингема как еще одного претендента на трон, позабавило герцога. В его жилах действительно текло больше королевской крови, чем у нового монарха, но имелись и другие, у кого ее было еще больше. Так или иначе, герцог никогда не помышлял о захвате престола для себя. Он был верным подданным, поклявшимся служить Тюдорам.
Мысль о том, что ему придется доказывать свою преданность новому правителю, опечалила Букингема, но он не видел для себя иного выхода. Стаффорды должны стать незаменимыми для молодого короля, Генриха Восьмого.
Герцог снова взглянул на женщин, собравшихся вокруг его жены Элеонор, скромной, спокойной дамы, сестры графа Нортумберленда. Они с братом, так же как Букингем и Генри, были воспитаны при дворе матери Генриха Седьмого, графини Ричмонд. Росшие без отцов, все они находились под покровительством короля. Как только Эдварду исполнилось двадцать, Маргарет Бофорт, графиня Ричмонд, устроила брак своих подопечных.
