– Да, знаю. Извини, я просто… – Она отвернулась к стене.
Он взял ее за руку.
– Я ученый, я больше ничего не умею. У меня нет земель, я не владею ремеслами. Я вернусь сегодня поскорее, и тогда мы пойдем гулять к дворцу.
Она первый раз улыбнулась.
– Слышал бы меня отец. Моя жизнь зависит от торговца.
– Разве монах торговец?
– Но ты больше не монах, Луис.
Он поцеловал ее.
– И чья в том вина? Подданные твоего отца торговцы, хотя они торгуют не только пушниной, но и кровью. Если бы тебя слышал отец, я бы испугался. Неужели ты думаешь, что он стоит сейчас под дверью с топором?
Он спрыгнул с постели и подергал засов на двери.
– Благородный человек не выказывает страха, – заметила она.
– А ученый проверит дважды, если хочет сохранить голову на плечах. Здесь тебе безопаснее, чем где-либо. Твой отец не станет искать в подобном месте. Я понимаю ход его мыслей. Ему и в голову не придет, что ты можешь оказаться здесь.
– Тогда зачем проверять засов?
– На всякий случай. Я достаточно долго учился и знаю, что не бывает бесспорных истин. Твой отец не должен искать тебя здесь. Но какова вероятность? Вдруг Господь захочет наказать нас за то, что мы любим друг друга больше, чем Его?
– Господь накажет нас?
Луис обвел рукой тронутые плесенью стены маленькой комнаты.
– Может, он уже наказал?
Он натянул льняные штаны и открыл ставни.
На улице было полно купцов, которые устанавливали свои прилавки, а торговец с лотком персидских яблок – так греки называли персики – расхаживал взад-вперед. Он решил, что купит ей персик, прежде чем уйти в университет, наверное, она обрадуется.
Луис поглядел на горизонт на востоке, за бескрайнее море города Константинополя. Небо было темное, лучи восходящего солнца пронзали тучи багровыми пиками. Стоял июль, однако в воздухе ощущался едва ли не холод.
У них было две комнаты, одна для нее и одна для него, как было принято у греков. Женщина, сдававшая им жилье, особо подчеркнула, что женская половина, хотя и маленькая, очень уютная и светлая. Беа не провела там ни минуты с тех пор, как они приехали в начале лета. Все время дома они проводили в объятиях друг друга.
Луис надеялся, что до наступления зимы поселится где-нибудь при университете. Он понятия не имел, насколько холодно в этих краях, но если примерно как в Нормандии, то в этих маленьких комнатках точно не согреешься. Греки из университета говорили ему, что зима здесь бывает суровая. По утрам в комнате уже сейчас прохладно, а на дворе июль. Кроме того, Беатрис легко заболевает. Он в некотором смысле был этому даже рад, потому что не встретил бы ее, если бы не болезнь.
