Император пробудился и заметил убийцу. Василевс хмыкнул с легким раздражением. В его глазах была скорее досада человека, которому не повезло, потому что у него из-под носа увели с прилавка последний мех с вином, но не страх смерти.
Он поглядел на изогнутый меч.
– Я римский император, в Порфире[4] рожденный, поэтому если ты сын одного из завоеванных мною народов, друг, и ждешь, что я стану умолять о пощаде, ты будешь разочарован. Ты гость нежеланный, но ожидаемый. Делай, что должен.
Змееглаз силился остаться в сознании. Стенки палатки расплывались, угли жаровни превратились в дорожки света у него перед глазами. Человек-волк разжал руку, уронив мальчика на пол. Затем он положил свой меч к ногам императора и грубо, гортанно проговорил два слова по-гречески.
– Убей меня, – попросил он.
– Я высасываю твои глаза. Я пью твою кровь. Я ем твою печень. Я натягиваю твою кожу.
– Что ты такое говоришь, Луис?
Молодая женщина приподнялась на локте, лежа на постели, и посмотрела в предутреннем свете на мужчину рядом. Она откусывала по маленькому кусочку от хлебца, испеченного в виде человеческой фигурки, а ее любовник играл прядью ее длинных светлых волос и смотрел на нее, улыбаясь.
– Это заклинание, я слышал его на рынке. Чтобы заставить тебя любить меня. Для этого и пекут хлебных человечков. Это я… – он постучал по хлебцу у нее в руке, – а у меня в животе – ты.
– Идолопоклонничество!
– Было бы, если бы мы в это верили. Но раз мы не верим, то это просто хлеб.
– Тебе не нужны никакие заклинания. Я и так уже тебя люблю.
– Но ты бы хотела не любить, правда, госпожа Беатрис?
Он привлек ее к себе и поцеловал. Затем они разомкнули объятия, и она отвела взгляд.
– Хотела бы.
– Как ты серьезна.
Он взял ее руку и поднес к губам.
– Безмерная любовь – тяжкий грех, так говорит церковь, – сказала она.
– Женщина слаба, потому ею управляют необузданные страсти. Но и я люблю тебя безгранично и не могу оправдать это своим полом.
– Я надеялась, что, когда мы поженимся, страсть утихнет и сменится подобающими чувствами, нежностью и добротой. Разве не так должно быть у любящих людей?
– Мы старались изо всех сил. Мы же пили на свадьбе медовое вино.
– Наверное, мало. Моя любовь не знает меры. Когда ты рядом, одна мысль о расставании переполняет меня горем. Я сгораю от любви к тебе.
Глаза женщины увлажнились. Он выпустил ее локон и протянул руку к ее лицу, чтобы утешить.
– И я. Это достойно сожаления, однако мы молились об избавлении, а любовь не уходит.
