— Пешком?! Я не могу идти пешком до самого замка! — резко сказала она, глядя на Пага так, будто он должен был немедленно и без разговоров что-то сделать с этим.
В Паге вскипела вся злость, расстройство и боль, причиненные ему сегодняшними происшествиями.
— Тогда сиди здесь, разнесись все в прах, пока в замке не заметят, что тебя нет и не пошлют кого-нибудь за тобой! — крикнул он. — Думаю, это будет часа через два после заката.
Карлайн отошла назад и побледнела. Ей, казалось, дали пощечину: нижняя губа дрожала, а сама Карлайн была опять на грани слез.
— Я не позволю говорить со мной в таком тоне!
Глаза Пага расширились, и он подошел к ней, размахивая бутылкой с вином.
— Меня чуть не убили, когда я пытался спасти тебя! — воскликнул он. — Я слышу благодарность? Нет! Я слышу только плаксивую жалобу, что ты не можешь идти пешком до замка. Мы — замковая прислуга — хоть и незнатные, но у нас, по крайней мере, хватает вежливости поблагодарить кого-нибудь, если он того заслужил, — он чувствовал, что гнев переливается через край. — Ты можешь оставаться здесь, но я ухожу… — он вдруг понял, что стоит с высоко поднятой в руке бутылкой в смешной позе. Принцесса смотрела на буханку хлеба, и он увидел, что держит руку, в которой она была, около пояса, зацепившись большим пальцем за петлю, что только добавляло нелепости его виду. Некоторое время он еще злился, но потом гнев исчез, и он опустил бутылку. Принцесса смотрела на него, выглядывая своими большими глазами из-за кулаков, которые она держала около лица. Паг начал что-то говорить, думая, что она боится его, и вдруг увидел, что она смеется. Смех был музыкальным, теплым и неподдельным.
— Прости, Паг, — сказала она, — но ты так глупо выглядишь, когда стоишь вот так. Ты похож на одну из тех ужасных статуй, которые поставили в Крондоре, только вместо высоко поднятого меча у тебя бутылка.
Паг покачал головой.
— Это я должен извиняться, ваше высочество. Я не имел никакого права так кричать на вас. Пожалуйста, простите меня.
Выражение ее лица внезапно стало серьезным.
— Нет, Паг. Ты имел полное право сказать все это. Я действительно обязана тебе жизнью, и я вела себя ужасно, — она подошла ближе и положила руку ему на плечо. — Спасибо.
Паг был охвачен созерцанием ее лица. Многократные решения освободить себя от мальчишеских фантазий улетучились вместе с морским бризом. Мысли об удивительном использовании магии сменились более срочными и обычными размышлениями. Он начал приближаться к ней, но вспомнил о ее общественном положении и подал ей бутылку:
