— «Вперед, вперед! Гремят геройские фанфары»… — кричало с улицы радио.
И жалобно, вот уже третьи сутки, мяукал под Шуриным окном кот Кузьма Федосеич.
…Ну что ты все воешь, подлый? Объяснил же тебе, как человеку: не придет больше твоя хозяйка. Никогда. Нет больше Шуриньки…
А я вот, старая калоша, почему-то живу, дышу, свободен…
Хотя какая это, к чертям, свобода! Вон погляди, Кузьма Федосеич… да не туда, — за калитку. Видишь, два перпендикуляра в пилотках просвечивают? И третий есть, только нам с тобой отсюда не видать: у черного хода стережет. Вот так и шляются за мною, не таясь, с утра до вечера. А зачем? Стерегут, не понесу ли я в абвер фотоснимки — доносить на их шефа? Глупо: от доноса никакой слежкой не спасешься.
…Нет, подозрительно все-таки, чтобы Кляйвист, с его интуицией и умом, поверил, будто я работаю на Канариса… чтобы Кляйвист, с его «духовным аристократизмом», так унизительно покупал мое молчание!. Нет, нет, за всем этим — деньги на глазах у Шуры, постоянный эскорт шпионов — кроется какой-то расчет. Но какой? Ты не знаешь, усатый? Я тоже…
«…И нашего сентиментального Михеля [22], почтительного сына, заботливого отца, нежного мужа, враги называют вандалом, взбесившейся мясорубкой, двуногим зверем! За что?!»…
Ленц вытащил лист из пишущей машинки, скомкал. Не годится, слишком проступает сарказм, цензура прицепится. А если и пропустит, в СД и абвере головы поумнее, уловят. Нет уж, лучше расхаживать в сопровождении трех вежливых молодчиков по улицам, нежели одному, но в тюремной камере…
Однако же престранно ведет себя его свита. Рассказывают ему по дороге анекдоты, одалживают дефицитный болгарский табачок, угощают пивом… Вчера вечером, возвращаясь вчетвером с очередного митинга, встретили у его дома хромого маляра. Заметив немцев, он нехотя посторонился и пошел дальше, громко, но как-то неумело выкликая: «Кому белить? Кр-расить кому?»
— Господа германцы, а, господа германцы, — прошамкала из ухоженного соседнего палисадничка благообразная старушенция с лейкой. — Вон тот прошел, хроменький… Знаю я его, лекции против Иисуса читал. Активист!
Шпики оборвали смех и, раздувая ноздри, сделали стойку вслед уходившему маляру. Но, переглянувшись, отмахнулись от старухи и нахально потащились в дом за своим подопечным, уговаривая его составить им компанию в покер…
— Алло, Петер! — показалась в окне птичья головка старшего группы. — Ты не забыл, что пора на службу?
— А безопасность обеспечили? — хмуро пошутил Ленц…
