Она обратилась к девушке, занятой графлением бумаги.
- Товарищ Богаткин здесь?
- А где ж ему быть!
Девушка указала комнату, за порогом которой сидел товарищ Богаткин.
Он понравился Анне. Скромный человек в дешевом костюмчике, с темным галстучком, он сидел и крутил ручку арифмометра.
- Садитесь, девушка, садитесь, - сказал он. - Я сейчас.
Старомодные очки в тонкой металлической оправе не скрывали рассеянного взгляда добрых голубых глаз.
- Вы ко мне? - спросил он, не отрываясь от арифмометра, точно это не очевидно.
- Я из Пронска. Направлена к вам на должность главного агронома.
- Замечательно, - сказал Богаткин. - А то мы совсем зашились. - Он отставил от себя арифмометр. - Надеюсь, вы агроном?
- Разумеется. Кем же я могу еще быть?
- Не скажите, - возразил Богаткин. - Не всегда агрономами посылают агрономов. Тут у нас был один...
Он не стал вдаваться в подробности, кто у них был, встал, прошелся возле стола.
- Мы внесем ваш стол ко мне в кабинет, здесь теплее, - объяснил он. Топят у нас плохо, дров мало.
Богаткин помолчал, задумчиво посмотрел в окно и вздохнул.
- Погода... - задумчиво произнес он. - Чем-то еще она нас порадует.
Анна ждала, что расскажет он о районе, но Богаткин, по-видимому, не намерен был затевать сейчас деловой разговор.
- Сегодня отдохнете, а завтра на работу.
- Можно и не отдыхать.
- Семьи у вас нет? - спросил Богаткин, как нечто само собой разумеющееся.
- Есть.
- Где ж вы поместитесь? - участливо спросил Богаткин. - У нас тут худо с жильем.
- Да уж как-нибудь. У меня только дочка, да и та еще на Кубани.
- Ну, это легче...
Он опять встал, вышел и тут же вернулся.
- Ходил узнать насчет комнаты. Есть тут одна женщина, Ксенофонтова. Сын у нее механиком в МТС работает. Сдается у нее комнатушка...
Он сам взялся проводить Анну, довел до Ксенофонтовых, можно сказать, сосватал ей комнату.
Комнатушка темная, узкая, перегородка, отделявшая ее от хозяйских комнат, не доходила до потолка, но в последнюю военную осень и такая комната была в Суроже находкой.
- Ладно, - сказала Ксенофонтова. - Верю, что агроном, хоть и не похожа на него. Больше пускаю из-за дочки, жалею детей. О плате договоримся, жадности не люблю ни в людях, ни в себе...
Она помогла Анне устроиться, поставила койку, поприветила жиличку, поделилась с ней даже бельем, и наутро Анна с успокоенным сердцем пошла из этого дома на работу.
IV
Анна понять не могла - как это получается? Не все ли равно где работать? Оказалось - не все равно.
