Алексей ухаживал за молодой женой, подвигал к ней тарелки, накладывал еду. Он даже за матерью ухаживал, та с любопытством посматривала на сына.
- Вижу, вижу, - сказала она не без одобрения. - Прибился, значит, к берегу...
Алексей кивнул:
- Прибился, мама.
Свекровь улыбнулась невестке.
- С этим он у меня не торопился.
Анна бросила на мужа любопытный взгляд.
- Почему не торопился?
Свекровь вздохнула.
- Да он самого себя только по праздникам любит, куды ж ему...
- Это вы, мама, бросьте, - перебил ее Алексей. - У нас с Аней серьезные чувства.
- А я ничего не говорю...
Свекровь не спеша убрала со стола.
- Идите уж, - сказала она молодым. - А внучечку я к себе возьму. Чтоб не мешала.
- Нет. Женечка будет спать возле нас, - твердо ответила Анна. - Дороже Женечки для меня нет никого.
Надежда Никоновна искоса взглянула на сына. Алексей промолчал, но за столом сразу повеяло холодком.
- Ладно, пойдем, - отрывисто проговорил Алексей, выходя из-за стола. Успеем еще разобраться, кто дешевле и кто дороже.
Встала и Анна, взяла дочь на руки, шагнула к двери.
- Спокойной ночи, - сказала она свекрови.
- Спите, спите, - пробормотала в ответ свекровь.
В доме Бахрушиных началась новая жизнь.
XIII
До чего ж заунывна бывает иная дорога! Тянется, тянется, без конца, без края, без вешки, без следа, да и не нужны ни следы, ни вехи. Бегут две темные колеи, бегут себе да бегут куда-то. Попади в колею колесом и катись по дороге. Заунывно как-то, да ничего, и до тебя так жили, и после тебя будут жить...
Так и потекла жизнь в семействе Бахрушиных. И обижаться нет как будто причин, и радоваться нечему. С утра на работу, к вечеру домой. В общем хозяйстве с деньгами стало посвободнее, появилась возможность и лишние вещички купить, и лишнюю бутылочку выпить. Кому что!
Зина, глядя со стороны на Бахрушина, не раз говорила Анне:
- Счастливая вы, Анна Андреевна! Такой мужик, как Алексей Ильич, ни на кого больше не поглядит. Приобрел что надо и успокоился.
Но сама Анна не была уверена, годится ли ей порядок, установленный в доме Бахрушиных.
Жили вместе, а дышали врозь. Алексей таился от матери, мать таилась от Алексея. Деньги тоже каждый придерживал при себе. Алексей с неохотой давал матери на хозяйство, но, давши, не мог добиться от нее при нужде ни копейки.
Такие же отношения пытались они установить с Анной. Но ее щедрость, свобода, с какой она жила, обезоруживали их, она по природе не была мелочной, и, общаясь с ней, трудно было размениваться на мелочи.
