Гипс станет не по размеру, — предупредил воинственный эльфенок.
Внезапно трое здоровых дядек из числа рубайл Кривого Фуфыры прыгнули на Йеннифэр; один схватил ее за руки, другой прижал ноги, третий зажал рот.
Уголовники из ганзы Дерябнутого Мика тут же закрыли своими широкими спинами собратьев по труду на большой дороге, проявив редкую для двух банд солидарность.
Вот она, ведьма! — крикнул Дийкстре один из дерябнутых ребят, — Сейчас руки-ноги свяжем, рот заткнем, ни заклинания творить, ни жесты какие делать не сумеет!
Бери ее голыми руками, господин хороший, а нам чтоб за это была амнистия!
А ну отвали, шваль запроволочная! — очухался вдруг начальник новиградской стражи, — Без вас справимся! Эй, парни, хватай чаровницу!
Орава бандитов и реданских солдат, отпихивая друг друга, полезла крутить руки Йеннифэр. Тимерская конница ломанулась на выход. Кресло в стиле барокко пронзительно завизжало, перепрыгнуло через коляску с министром и помчалось по коридору, перебирая лакированными ногами как большое насекомое. Полковник упал в обморок. Светловолосый медиум мирно спала, обняв сломанный фикус. Какой-то мужик в лаптях отобрал у маляра его кисть и начал лупить ею пьяного нильфгаардца, крича:-«Смерть нильфгаардским оккупантам! Да здравствует движение Вольные Стоки!
Куда хотим, туда стекаем!» Из-под одеяла возник забытый там лирийский партизан и тоже пошел в бой с воинственным кличем «Воимя вставной челюсти королевы Мэвы!
Ура-а-а!» Булькенбрюхх фон Будке, заорав: «Вон он, мутант поганый!», с двумя странствующими рыцарями тут же напал на Геральта. Четыре взвода алебардистов Дийкстры решительно поперли хватать и рубить всех подряд. Йеннифэр каким-то чудом удалось укусить за волосатую лапу одного из державших ее бандитов.
Геральт! А-а-а-а! — успела закричать чародейка, прежде чем ей снова зажали рот.
Слегка сплюснутый тимерской лошадью Геральт могучим усилием воли выдрал себя из шкафа, обоими глазами поискал свой меч… Геральту нужна была ровно секунда, чтобы обрести прежний вид, ибо из-за того, что его впечатало лошадиным задом в шкаф, он преобрел форму его внутренней поверхности. Но именно этой секунды ведьмаку и не хватило: невесть откуда взявшийся Лютик сцапал геральтовский сигилль и пронзительно заверещал:
Банди-иты! Хулига-аны! Карау-ул! — после чего начал изо всех сил, но безо всякой системы махать оружием направо и налево, кромсая мебель, скульптуры и занавески.
Лютик, отдай сигилль! — крикнул Геральт, но поэт ничего не видел и не слышал.
