«Клянусь бородою» воскликнул, подумав, Султан «клянусь бородою! голова верно y портного.»
Нетерпение его видеть Манзури увеличилось. Напрасно он бесился, курил, кричал: Алла! Алла! Это ни на миг не ускорило возвращения невольника, который преспокойно собирался лечь в постель, когда его снова позвали к Султану.
Он не успел явиться, как Султан зaкричал: ай Манзури! скорей беги к портному; он вместо одежды дервиша унес голову Янычар Аги; не теряй времени, беги; не то быть беде!» Тут он объяснил ему несчастное приключение. Манзури в свою очередь потерял решимость: ибо умел найти только лавочку Бабадула, но вовсе не знал его жилища. Однако, боясь и еще более прогневить повелителя, он пустился отыскивать портного и пошел прямо к лавочке, надеясь о жилище проведать от соседей. Безестан еще не был открыт; только одна кофейная была отворена для ранних посетителей; он прибегнул туда, но не получил никакого сведения. К счастью он вспомнил, что Бабадул называл себя Муэдзином небольшой мечети на балык-базаре — и поспешил туда. В то время Эзан или призвание к утренней мольбе, раздавался со всех минаретов, и Манзури надеялся застать хищника головы в тот самый миг, когда он будет призывать правоверных к молитве.
Приближаясь к мечети, он услышал дрожащий, прерывистый голос, который всем напором легких рассекал тишину утреннюю, и показался ему сходным с Бабадуловым; он не обманулся и, остановясь y подошвы минарета, увидел старика, ходящего вокруг по галерее и с руками в ушах ([9]), с открытым ртом исправляющего службу свою кричащего изо всего горла. Портной едва увидел телодвижения, которыми манил его Манзури, как исповедание веры засело в его горле; и в испуге, колеблясь между мыслию о мертвой голове и о словах духовных, он, говорят, напел такую чепуху, что причинил соблазн многим набожным соседям, внимавшим его пению. Он сбежал без памяти, и защёлкнув за собою дверь, ведущую на лестницу, встретил на улице Манзури. He дождавшись допроса об участи бедной головы, он напал на невольника за его мнимый обман и хитрость.
«He стыдно-ль» сказал он «поступить с бедным Эмиром ([10]), как ты поступил со мной? Разве мой дом — бойня? Уж не пришел ли ты обвинять меня в убийстве?» «He говори, приятель» отвечал Манзури: разве не видишь, что это ошибка?»
«Хороша ошибка» закричал портной ты ее придумал для того, чтоб напугать бедного человека. Один меня как дурака уверил, что закажет y меня платье, другой унес образец, a третий на место его дал мне мёртвую голову. Алла! Алла! попался я в гнездо разбойников, в шайку злодеев.»
