— Это невероятно, — глухо сказал он. — Такая умница!.. Но теперь, поскольку вы говорите, что она безнадежна, это не имеет уже никакого значения… Вы уверены, что она безнадежна? — спросил он с выражением скорби.
И так как Мари посмотрела на него, он отвернулся к огню.
— Доктор полагает, что ей не выдержать нового приступа.
— Тереза! — тихо позвал он.
Мари не видела его лица, но заметила, как он несколько раз провел рукой по глазам. Она спросила:
— Значит, вы были так дружны? Я этого не знала.
— Я видел ее, может быть, всего три или четыре раза. Но и одной встречи было бы достаточно…
Он умолк, затем Мари услышала, как он шепчет: «Мир без нее…» Вода, капля по капле падавшая с крыши, скапливалась между расшатанными оконными рамами. В шуме сосен, обступивших заброшенный хутор, слышалась все та же бесконечная жалоба. Мари чувствовала себя спокойно и уверенно. Внимание ее было напряжено. Ей никогда не приходилось видеть, чтобы этот юноша страдал из-за кого-нибудь другого, кроме самого себя. Никогда раньше не видела она у него этого страстного выражения. При ней он казался как бы мертвым, у него было мертвое лицо. О нем сплошь да рядом говорили: «Я нахожу, что он какой-то мертвый…» И вот впервые он оживился в ее присутствии, он жил.
Однако мысль о том, что мать ее предала, не приходила ей в голову. Мари было семнадцать лет. Как могла она допустить, что юноша чувствует сердечное влечение к этой старой, сумасшедшей женщине? Ведь она, по правде говоря, всегда была безумной… Неожиданно девушка сухо ему заявила:
— Впрочем, она всегда была сумасшедшей. Мы всегда знали ее такой. Это опасный, неуравновешенный человек, нам дорого стоило в этом убедиться. В конце концов, именно это в ней вас и интересовало, не правда ли?
Он устало ответил:
— Вы меня не понимаете… Вы никогда меня не понимали. Когда я вам говорил, что я человек, неспособный обращать внимание на кого бы то ни было, кроме самого себя…
— Ну нет! — прервала она его со смехом. — Я вас понимаю! Это-то верно!
— Нет, — продолжал он, и в голосе его послышалось презрение, — вы не понимаете меня. Вы не знаете, что представляет собою человек, который каждое мгновение сомневается в том, что он собой представляет… Это кажется идиотством, это безумие… И все же не моя вина, если каждую секунду я чувствую это раздвоение своей личности… Так вот! В первый же раз, как я увидел Терезу, я понял…
— Терезу! Вы называете ее Терезой!
И Мари снова начала смеяться.
