Но зачем же эти двое пригласили его за свой стол? Для чего Маркиан подстерегал его, словно охотничий пес и так настойчиво звал к себе? Хотят услышать последние вести из Рима? Возможно, ведь Паулин одним из первых прибыл в Константинополь с рассказом о невероятных событиях, связанных с Крассом и его легионами. Но только ли это интересует честолюбивую чету?
— Так ты говоришь, мою сестру собираются вновь выдать замуж? — спросил Маркиан как бы между делом, рассматривая хрустальный бокал с вином.
— Да. За сына Красса. Я слышал, этот вопрос уже решен.
— Интересно…
— Бедная сестренка, — вздохнула Леонтия. — Только что избавилась от одного мужа, и вот уже другой. Он хоть красив?
— По крайней мере, он молод, — ответил Паулин, и супруги рассмеялись, оценив намек на старика Рицимера. — Но дело не в этом. Он язычник, как и все, кто явился с Крассом. Я уже говорил о тех непотребствах, что творятся в Городе. Не в силах терпеть такого попрания святой веры, я вынужден был покинуть Рим и явиться сюда. Твой отец…
— Мой отец — добрый христианин. Уверен, он поступит как должно.
— Сомневаюсь, — желчно ответил сенатор. — Он разрешил все эти бесовские игрища и сам принимал в них участие. Добрый христианин не может так поступать.
— Ну, ну, светлейший муж! Ты преувеличиваешь. А я вот слышал, что сам Папа терпимо и с пониманием отнесся к заблуждениям наших далеких предков. Истинно христианское поведение, ты не находишь?
— Они варвары! Нет, они хуже варваров! В амфитеатрах вновь льется кровь, открыто приносятся жертвы — все, как во времена гонений на христиан. Я считаю, что этому необходимо положить конец. Чем раньше, тем лучше.
Потворствовать же языческим культам недостойно императора. Я сказал это в лицо Антемию и повторю тебе, несмотря на все твои павлиньи языки и соусы.
Маркиан великолепно владел собой. Его ленивое выражение лица ничуть не изменилось.
— Я позвал тебя, Пулин, не затем, чтобы с тобой ссориться, — сказал он. — Я лишь хотел узнать, что происходит в Риме. Благодарю тебя за подробный рассказ. Кстати, ты уже побывал у патриарха?
— Акакий слишком занят, — нехотя признался Паулин. — Пока он не принял меня. Но я добьюсь встречи и расскажу ему обо всем. Если римский епископ не готов возвысить свой голос в защиту веры, я буду искать правды у константинопольского патриарха.
Маркиан наклонился вперед и вдруг мелко затряс головой, подозрительного кого-то напоминая:
— Да, да, да! — жарко зашептал он, делая большие глаза — Акакий должен объявить священный поход на Рим и вымести оттуда всю ересь. Искоренить! Все, до последнего! Как во времена Феодосия. Надо устроить им новый Фригид!
