— Да, я уж думал об этом.
— Ну и чего надумал?
— Решил: пусть и Королев голову поломает.
— Передал ему данные?
— Официально письмо послал. Я к тому, что и Широков с Минском был связан.
— То-то и оно. Папиросы есть?
— Нет, кончились.
— Подожди, я у Осетрова возьму, у него в столе всегда лежат. Где он их только достает?
Начальник вышел и вернулся с черной пачкой, на которой золотыми буквами были написано: «Герцеговина флор».
— Смотри, чем разжился, — засмеялся он.
— Где он их берет? — завистливо поинтересовался Данилов. Он взял одну папиросу, понюхал ароматный табак.
— Тайна. Личная тайна Осетрова. Сам пытался узнать, не говорит. Но вернемся к нашим баранам. — Начальник глубоко затянулся, с силой выпустил струю дыма.
— Есть еще Гомельский.
— Между прочим, большая сволочь. Гастролер. Что о нем известно?
— Глухо. Как в воду канул. Его группа Муштакова ищет, город весь перевернули, пока ничего.
— Теперь Спиридонова, старушка божий одуванчик, наблюдение за ее квартирой ведется?
— Круглосуточно, но пока ничего интересного.
— Дай-ка мне акт баллистической экспертизы. Так... Понятно... Так... — Начальник внимательно прочитал заключение экспертов.
— Я уж распорядился. Если где-нибудь будет применен наган или ТТ, все данные к нам.
— Только по Москве?
— Нет, и по области тоже.
— Хорошо.
— Кроме того, есть еще Григорий Яковлевич Шантрель 1900 года рождения. Его и Гомельского фотографии и приметы отправлены на все контрольные пункты, всем отделениям. Ориентировки разосланы представителям госбезопасности и работникам особых отделов. Москву им покинуть практически невозможно.
Начальник погасил папиросу, встал, прошелся по кабинету.
— Ну, вроде ты все сделал.
— Более того, объявлен всесоюзный розыск, пусть и в тылу посмотрят.
— Вот что, Ваня, твое отделение, как работающее на самом тяжелом участке, решено укомплектовать полностью. Сколько у тебя не хватает людей?
— Семь человек с заместителем.
— Сегодня всех получишь.
— Откуда?
— Из тайных фондов. Замом к тебе идет Парамонов из Сокольнического РОМ.
— Николай?
— Он самый. Доволен?
— Очень.
— А оперативникам — из присланных нам раненых сержантов и командиров. И рядовых милиционеров выдвинем.
— Их же учить надо.
— А где я тебе академию возьму? В ГКО[6] напишу, Сталину, верните, мол, нам людей, ушедших на фронт? Вот Парамонов их учить и будет. А ты со своими выделяешься в отдельную группу по ликвидации банды «ювелиров». Так операцию закодируем.
