— Все в порядке, — Червяков протянул обратно удостоверение. — Теперь спрашивайте.
— Мы остановились на том, что вам поручили помочь Ивановскому вывезти ценный груз.
— Да. Меня вызвали в нашу спецчасть, объяснили всю важность задания и даже выдали наган.
— Что случилось потом?
— Машину мне дали старую, я сразу же написал об этом докладную записку.
— Почему же вам дали плохую машину?
— Теперь уже сказать трудно.
— И что дальше?
— Машина сломалась у Колхозной площади. Мы ее бросили и отнесли ящик в дом к Ивановскому.
— Вы помните этот ящик?
— Очень хорошо. Он большой, деревянный, сверху обитый тонким железом, по бокам две ручки.
— Какого он цвета?
— Вот этого не помню.
— Понятно. Что было потом?
— Мы отнесли ящик, и я ушел к машине.
— Больше вы не были у Ивановского?
— Был.
— Когда?
— В декабре.
— Зачем?
— В машине Дмитрий Максимович оставил чемоданчик с бельем. Я его обнаружил в гараже на следующий день. Но отнести не мог. Меня срочно направили в Балашиху в ремонтные мастерские чинить разбитые на фронте машины. В декабре я вернулся и пошел к Ивановскому. Я очень удивился, застав его дома. А еще больше удивился, увидев в прихожей тот самый ящик. Тогда я понял, что Ивановский просто жулик. Я долго не решался сообщить о нем. Потом опять уехал в Балашиху. Приехал в апреле и решил пойти в Ювелирторг, в их промкомбинат, и сообщить.
Червяков снял очки, помолчал.
— В промкомбинате я передал заявление начальнику охраны, фамилия у него странная, подождите, — Червяков достал пухлую записную книжку, близоруко поднес ее к глазам. — А, вот, Шантрель.
— А почему же вы к нам не пришли?
Червяков надел очки и посмотрел на Данилова. За выпуклыми стеклами глаза казались огромными, особенно зрачки.
— К вам я боялся. Я ведь лишенец.
— Не понимаю.
— Отец у меня арестован в тридцать восьмом.
— Значит, боялся.
— Значит, так.
— А потом что?
— Ночью вчера ко мне четверо военных пришли. Да, кстати, тот самый Шантрель запретил мне говорить об этом. Ну, пришли военные.
— Какие?
— Обыкновенные, в гимнастерках, сапогах, с наганами. Допросили меня. Документ показали, что они из охраны промкомбината. Потом сказали, что воспользуются моей машиной, их якобы сломалась. А моя во дворе стояла. Вот и все. Утром машины нет, я и заявил.
— Побудь здесь, — Данилов вышел в соседнюю комнату. Полесов сидел у самой двери.
— Слышал?
— Слышал.
— Езжай в промкомбинат.
