Она купила костюм на свои деньги, отказавшись сказать Максу где, но была уверена, что это лишь вопрос времени, и он все равно узнает адрес магазина.
- Это законные представительские расходы, Линнет, - сказал он спокойно, но с оттенком нетерпения, незадолго до начала приема. - Почему вы так глупо себя ведете?
- Я не знаю, Макс. Можете отнести это за счет моего запоздалого умственного развития, - отпарировала она и была удивлена, заметив, как огонек признательности вытеснил раздражение из его взгляда. Но она не могла опровергнуть естественное предположение Антонии, что Макс оплатил счет, и единственное, чего ей сейчас хотелось, - избавиться от этой привлекательной умной молодой женщины, чье происхождение, положение в обществе и красота давали ей право претендовать на мужчину, которого, теперь не было смысла скрывать это от себя, полюбила Линнет.
Она почувствовала почти облегчение, терпеливо выслушивая графиню фон Рудерсдорф, которая долго и нудновато рассказывала, как их самолет задержался в Нью-Йорке. Антонии вскоре это надоело и она незаметно ушла. Убедившись, что разговор в гостиной перешел в ровный гул, Линнет смогла заглянуть в столовую, чтобы проверить, все ли там в порядке.
- Все идеально. Когда работа сделана и знаешь, что она сделана хорошо, забудь о ней, - услышала она за спиной голос Макса. Опираясь плечом о дверной косяк, он осматривал стол и выглядел элегантным и крайне респектабельным в смокинге с атласным широким поясом.
Линнет почувствовала, как у нее из-под ребер начинает растекаться боль глубокий нервный спазм, который был ей знаком по выступлениям перед публикой. Он иногда возникал перед тем. как ей предстояло петь. Но как только она начинала, боль проходила, радость и уверенность в себе охватывали ее, и она знала, что все будет хорошо.
Но не теперь. Боль возникла оттого, что она полюбила, знала, что лекарства от этого нет и что ничего хорошего ее чувство не сулит.
Это был мужчина, из-за которого Джоанна погубила себя, мужчина, которого жадно ждала Антония, чтобы отнять у нее, мужчина из совсем других жизненных сфер, который, конечно, был не для нее. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.
Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и попыталась выглядеть, говорить и вести себя, как всегда.
- Я думаю, вы правы.
- Я знаю, что прав. И спасибо, Линнет, за всю ту трудную работу, которую вы сделали.
- Пожалуйста, - сказала она машинально по-итальянски.
