— Ах ты моя дикая кошка! Решила показать мне когти? — нежно прошептал он ей на ухо и, сжав ей голову ладонями, принялся покрывать лицо поцелуями. Хелен не сопротивлялась. Она поняла, что сражение проиграно.
Его язык проник ей в рот, и у нее перехватило дыхание, а по телу пробежала дрожь. Он застонал, крепче сжав ее в объятиях, и Хелен сразу же обмякла и расслабилась, почувствовав себя необыкновенно тепло, и уютно в его сильных руках.
На Дэна напало затмение, он не мог уже думать ни о чем другом. Накопившиеся в нем чувства хлынули наружу, он был не в силах сдерживать их. Прижавшись к Хелен всем телом, он скользнул руками по ее спине и сжал ей ягодицы.
Закрыв глаза, она позволила ему снять с себя очки и не сопротивлялась, когда он поднял ее на руки и понес в комнату. И только там она тихо прошептала его имя:
— Дэн! — Ей казалось, что этим она ясно выразила свой протест. Он усадил ее к себе на колени, устроившись на диване, и не позволил произнести больше ни звука. Его поцелуй разжег в ней огонь желания, и она уже перестала подчиняться рассудку, охваченная страстью.
Губы Дэна стали ласкать ее шею, уши, щеки и подбородок, и Хелен окончательно расслабилась. Мысли испарились, уступив место ощущениям. Сладостная теплая дрожь пронзила ее с головы до пят.
Пальцы Дэна уже расстегивали пуговицы на ее блузке, рука его стянула с плеча лямку бюстгальтера и сжала ей грудь. Она раскрыла глаза и с восторгом уставилась на него, не в силах что либо сказать, хотя мозг и посылал ей приказы.
— Как ты прекрасна, Хелен! — хрипло сказал он. — Я никогда не желал ничего так страстно, как хочу сейчас тебя.
Она взглянула в его янтарные глаза, перевела взгляд на пальцы, поглаживающие ее торчащий сосок, и с трудом прошептала:
— Я не могу, Дэн! Не могу.
Слова застревали у нее в горле.
— Но почему, моя прелесть? Ты же хочешь меня! И мы оба это знаем.
Дэну уже трудно было дышать, его мускулы напряглись, как натянутые струны, властно требуя разрядки.
— Я не могу никому позволить сблизиться со мной… Я вообще не такая, какой представляюсь тебе… — едва не плача, сказала Хелен. — Если бы ты знал, какая я на самом деле!
Страсть отхлынула от него, он осознал, что она нуждается сейчас в его поддержке и защите, и, застегнув пуговицы ее блузки, он прижал ее голову к своей груди.
— Я знаю, какая ты, Хелен, — дрогнувшим голосом сказал он. — Ты мужественная, добрая и доверчивая. У тебя есть свои тайны, какое то горе не дает тебе покоя, но для меня все это не важно: я все равно хочу обладать тобою.
