— Чего это они? — спросил он Князева.
Тот обернулся, долго глядел на пристроившийся позади обоз, зло засмеялся.
— Матерь Росеюшка, — доходило до Клешкова в гудении ветра, — она все та же, что и при татарах была. Не понял? — Князев за повод притянул лошадь Клешкова, пояснил. — Как при набеге, грабить едут! Возьмет Хрен город, а они за ним. Союзнички, помилуй нас, господи, за такую дружбу.
Тяжело и размеренно месили снежную хлябь сотни копыт.
По избитой мостовой Гуляев доскакал до исполкома. У входа стояло несколько оседланных лошадей. Часовой, не сказав ни слова, пропустил его внутрь. Пробежав по коридору, он остановился у двери председателя. За дверью сшибались голоса. Он вошел.
Три человека враз повернули к нему бледные лица.
В кресле усталым коршуном сутулился Куценко. Он смотрел мрачно. У окна на стуле пыжился в своей неизменной коже Иншаков, он даже привстал. Военком Бражной, крупный, круглобородый, смотрел хмуро, но спокойно.
— Что? — вырвалось у Куценко.
— Разгром полный, — сказал Гуляев.
Иншаков ахнул и упал на стул. Куценко закрыл лицо рукой.
— Без паники, — пробасил Бражной и встал.
Тут только до Гуляева дошло, как они восприняли его сообщение.
— Разгром противника полный! — повторил он, исправляясь. — Взят единственный пулемет банды. Тридцать пленных. Порублено и постреляно человек сто. Остальные рассеялись.
Иншаков вскочил и вдруг захохотал. Бражкой зажмурился, и улыбка усталого блаженства на секунду распахнула и высветила его хмурое лицо. Куценко выпрямился в своем кресле.
— Бубнич жив? — спросил Куценко, и тут Гуляева закидали вопросами.
— Как вел себя Сякин?
— Какие у нас потери?
— Настроение у эскадронцев?
После подробных ответов Гуляеву велели остаться и приступили к совещанию.
— Продолжай, Иншаков, — сказал Куценко, — надо решать.
— Надо Хрена напугать, — сказал Иншаков, — вот мое предложение. Подтянется Сякин, надо двух-трех пленных послать к Хрену, чтоб он знал, что мы готовы и ждем. Хрен не попрет на рожон, а тогда и возьмемся за подполье в городе. Выловим, а тут и Хрена можно прижать.
Куценко и Бражной молчали. Потом Бражной поднял голову.
— Предложение, пожалуй, верное. У нас, считая с ЧОНом и милицией, пехоты — одна полнокровная рота, а конница теперь имеет состав меньше эскадрона. Пулеметы есть, но ночной уличный бой — вещь капризная. Самое же опасное — неизвестность сил и места нахождения белых подпольщиков. Повальные обыски ничего не дали. Притаились гады. Какой момент они изберут для удара — невозможно определить, — он пожевал клок бороды, закончил: — Я за предложение Иншакова. Надо доказать Хрену опасность штурма города, и он уйдет.
