Закончив проверку эликсиров, женщина лёгким движением вынула чёрную колбу, вынула из кармана халат шприц, наполненный прозрачной жидкостью, и ввела её в чёрную колбу. Камеры фиксировали каждое движение в камере Фрая, но министра здравоохранения это, как будто, не касалось. Она вернула колбу на место и закрыла крышку. Затем посмотрела на Лидера и озабоченно покачала головой. Вышла, оставив Фрая в одиночестве. За дверью дежурили солдаты, вооружённые, в обязательной броне и снаряде. Четыре постовых сменялись каждые три часа, а палата Фрая не имела окон или канализационных вытяжек, потому пробраться в неё откуда-то извне представлялось невозможным.
* * *
Цветущие барышни собирались на молитву, хихикали и воображали, предсказывая, какую историю расскажет оратор, роскошный поджарый мужчина средних лет. Каждая из них собиралась, как и впредь, произвести впечатление. Мазались красками, использовали лучшие помады. О чём пойдёт речь? Снова о любви и слиянии двух родных сердец, или трёх, тут уж как карта ляжет. В классе набралось больше двадцати человек, среди них всего пара красавцев, которые сомневались в своей сексуальной принадлежности. Утреннее небо, поутру заволочённое непроницаемыми тучами, теперь поддалось уговорам солнца и пропустило пару лучей на землю. Неола Фрай, улыбчивая и разговорчивая девочка, сразу же завела несколько приятных знакомств, понравилась своим новым приятельницам и вообще вела себя крайне открыто и по-детски наивно. Несмотря на долгие заточения в своей башне, она много и охотно лепетала с ровесницами, которые были дочерями разных прислужниц. Неола с радостью подхватила предложение сходить на лекцию, посчитав это времяпрепровождение весьма занятным. Преподаватель, действительно высокий, загорелый и невероятно смазливый мужчина, в белоснежной рубахе и светлых штанах, держался вольготно, вещал складно и несомненно завораживал. На сей раз речь шла о старых преданиях, которые были популярны не только в рядах служителей Асмиллы, но по всем Илейским Территориям в разных старых религиях и культах. Некоторые сономиты также признавали эти легенды, впрочем, считая их всё же сказками для детей.
— Разумеется, любовь, высокая и неуловимо-прекрасная подвигла Зохора ринуться в пучину невероятных опасностей, дабы спасти свою единственную возлюбленную, — указывая на рисунки, развешанные на стенах кабинета, живо рассказывал красавец-мужчина, — вы, конечно же, знаете, о ком идёт речь, о Вермее, дочери грозного и абсолютно сумасшедшего айкорна Пеледеуса Второго. Кто-нибудь из вас знает, что проделал со своей бедной дочуркой безжалостный и властолюбивый Пеледеус?
