Это было неправильно — по всем законам природы; я чувствовал нарастающую волну гнева.
— Как часто такое встречается среди людей? — холодно спросил я, стараясь сдерживать свои эмоции.
— Слава Богу, редко. Но когда встречается, это опасно. Таких людей мы называем «маньяками». Они отличаются от других, от нормальных людей.
— Еще хуже? — не удержался от колкости я, и тут же пожалел об этом: глаза моей смотрительницы потемнели. — Так, признаю, шутка была неудачной.
— Да, тяжело с тобой. Они могут называть тебя кем угодно, только не животным.
Она не стала уточнять, что это за «они».
— Что-нибудь еще ты узнал? — поинтересовалась Лита.
— Да. Все тела находятся в этой части озера, ту, дальнюю, можно считать чистой. Так что можете плавать, если хотите.
— Уж лучше нет, — она смутилась, отвела взгляд.
Это меня удивило: я не сказал ничего особенного. Мне стало любопытно.
— Но почему?
— Я… Ну… В общем, я не умею плавать!
— Как это?
Я был уверен, что все смотрители должны уметь плавать, раз они работают с нами. Оказалось — нет.
— А вот так. Никогда не умела. Знаю, знаю, это неправильно, особенно учитывая мою работу. К счастью, мне не стали устраивать физические испытания, решили, что достаточно ведомости из академии. Но только в академии плавание не было обязательной дисциплиной.
— Как же вы тогда, на испытании, прыгнули со мной с воду?
— Поэтому я и хотела доверять тебе, — пояснила Лита. — Правда заключается в том, что в воде я… не совсем чтобы беспомощна, но близка к этому. Я умею задерживать дыхание — и только. Я не могу плавать. Наверное, это не очень умно с моей стороны — рассказывать тебе все это. Не зазнавайся, понял?
— Я и не зазнаюсь. Детонатор все еще у вас.
Она удивленно моргнула, потом рассмеялась:
— Ну ты человек, честное слово!
— Это воспринимать как оскорбление или как комплимент?
— Как хочешь.
Она села рядом со мной, хотя доски были грязные и мокрые. Я не сказал ничего, мне нравилось сидеть рядом с ней без слов, без ожидания приказов, хотя я никак не мог найти объяснение этому.
Становилось жарче, где-то совсем близко жужжали стрекозы. Моя чешуя начинала пересыхать, я знал, что очень скоро должен буду вернуться в воду.
Но прежде я хотел кое-что узнать:
— Как прошла ваша встреча с лесником?
— Коротко и немногословно. Из списка подозреваемых он выбывает окончательно, он даже протеза не носит. Собственно, у меня нет списка подозреваемых. Потому что никто из людей, находящихся на территории заповедника, не тянет на маньяка-убийцу.
