— То есть, да.
— А что за местные обитатели? — решил уточнить я.
— Хранитель заповедника, — нечто вроде лесника, — его жена, две дочери. Плюс отдыхающие, проживающие, как правило, в гостевом доме.
— А не окажется, что этот лесник и есть причина исчезновений?
— Нет. Судя по травмам, обнаруженным на единственном найденном теле, этим занимается физически сильный человек, очень сильный. Лесник, хоть и не стар, двадцать лет назад распрощался с правой рукой. Это не делает его беспомощным, но вычеркивает из списка подозреваемых.
— А как, собственно, этих людей убили?
Вместо ответа она протянула мне фотографию из папки. И я пожалел, что спросил.
То, что я увидел, было бесформенным, напоминало скорее груду фарша, чем человеческое тело. Вода тоже сделала свое дело, и мне не хотелось даже думать о том, что я найду на дне озера.
Нет, я не воспылал большой любовью к роду человеческому. Но, видя такое, даже я не мог оставаться равнодушным, не то что злорадствовать.
— А где здесь лицо? — уточнил я.
— В левом верхнем углу смотри.
— Ух… Сколько это тело было в воде?
— От недели до двух.
— А пропажи начались семь месяцев назад?
— Да.
— Можно я не полезу в озеро?
— Придется, — фыркнула она. — Если тебя это утешит, мне тоже будет несладко. Я буду жить в халупе возле самого озера без малейшего признака удобств.
— Это как?
— Это когда туалет там, где ты его выкопаешь.
— Ааа… Почему вам нельзя жить в гостевом доме?
— Потому что я должна следить за тобой, а тебе нужна вода. И еще, чаще всего пропадают женщины, одинокие или приехавшие вдвоем, даже втроем. Если я буду жить одна, в отдалении от всех остальных, наши шансы найти этого человека сильно возрастут.
Мне задание нравилось не больше, чем ей, а ей оно не нравилось вообще. Но раз Лита согласилась стать приманкой… как я могу возразить?
Остаток пути она читала документы, собранные в папке, но мне все это было не интересно. Я думал о том, что мне предстоит сделать. Я должен буду не только жить в озере, где дно выстелено полусгнившими трупами. Мне придется охранять смотрительницу, потому что сама она вряд ли справится, Лита большой силой не отличалась.
Дорога длилась не так долго, как полет к побережью. Когда мы начали снижаться, было еще темно. Дождь, пусть и значительно ослабевший, продолжал моросить.
Пилот не стал покидать вертолет. Как только мы с Литой вышли, он, не говоря ни слова, поднял машину обратно в небо. Мы остались одни посреди леса.
— Где озеро? — поежилась Лита. Я знал, что ей холодно; меня дождь не беспокоил, скорее, наоборот, придавал мне сил.
