— Она прелесть, не правда ли? — внес свою долю восхищения отец.
— Просто идеал, — отозвался Генри.
Изабелла рассмеялась:
— Но только не посреди ночи, когда от ее крика просыпается весь дом. В один прекрасный день и ты с этим столкнешься.
Генри поморщился:
— Это все в будущем.
— Хотелось бы верить, а то мама ждет не дождется этого дня.
— Мама! — радостно крикнула Брида, оторвав одну из блестящих пуговиц на жилете Генри.
— Милая моя. — Изабелла подавила улыбку. — Джеймс, ты бы…
Но не успела она закончить свою мысль, как Джеймс вскочил с кресла, подхватил малышку с рук Генри и передал ее жене. Пока Изабелла держала брыкавшуюся Брайду, Джеймс осторожно разжал ее кулачок и отнял пуговицу. Брайде явно не понравилось, что у нее силой отнимают законную добычу, и она тут же заявила протест во всю мощь своих легких.
Джеймс со вздохом протянул на ладони пуговицу:
— Расплата за визит.
Генри схватил пуговицу и рассмеялся:
— Хорошая цена, но не буду больше злоупотреблять вашим гостеприимством.
Ласково обняв Изабеллу и поцеловав малышку в макушку, он начал прощаться:
— У меня есть кое-какие дела в Сюррее. Это займет несколько дней, так что до бала, устраиваемого мамой на следующей неделе, мы вряд ли увидимся.
Изабелла пожелала ему удачного пути, а Джеймс проводил до выхода. Перед уходом Генри вопросительно посмотрел на друга.
— Ты веришь, что моя мечта осуществима? Что я сумею открыть конезавод?
— О чем речь, конечно, я в тебя верю. — Джеймс хлопнул приятеля по плечу. — При условии, что ты сумеешь преодолеть все трудности, а их, как я предвижу, будет немало.
Генри скривился отчасти из-за боли в ушибленной ноге, но главным образом из-за того, что ясно понимал, насколько прав Джеймс. Затея казалась весьма дорогостоящим предприятием, его собственных денег на нее явно не хватало.
— Я предполагаю, что ты не откажешь мне в займе?
— И тем самым все, или почти все, сделаю за тебя? — усмехнулся Джеймс и покачал головой. — Ни в коем случае, дружище. Сам придумал, сам и выкручивайся.
«Разве я не просила тебя вернуть мне мои письма прошлого сезона? Так хочется облегчить себе такой незатейливый труд, как написание писем. Проще всего было бы вычеркнуть прежние имена и вместо них вписать новые, а потом тут же отослать исправленные письма тебе обратно. Ах да, еще пришлось бы изменить старую дату на новую, а больше там нечего менять. Сплетни тебя интересуют не больше, чем меня, так что мой маленький мирок и в этом сезоне останется, по-видимому, точно таким же, каким был в прошлом году, и в позапрошлом, и в позапозапрошлом…»
