В искренности Джеймса не было никаких сомнений, однако в его словах звучало столько цинизма, что Генри захотелось переломать еще дюжину столиков. Как могло так случиться, что сестра вышла замуж за его лучшего друга? Конечно, он радовался за них, но к этой радости подмешивалась небольшая доля сожаления. И с этим он ничего не мог поделать. Однако это никак не оправдывало его невольную вспышку гнева.
— Мне также хочется извиниться. Я вел себя не лучшим образом…
— Считай инцидент исчерпанным.
Генри провел пальцами по волосам.
— Какая у меня умная и все понимающая сестра. Даже не ожидал.
— Нашел чему удивляться. И ты, и она имеете много общего, не только светлые волосы и синие глаза. Вы всегда яростно защищаете друг друга, потому что любите. Изабелла сразу поняла, что вызвало твой гнев: желание защитить ее достоинство. Она также понимает, как нелегко забывается прошлое и как трудно вернуть доверие. Вот поэтому и она, и я всецело доверяем друг другу, без этого никак нельзя.
— Я верю тебе, — ответил Генри, пораженный откровенностью друга. — Но иногда мой рассудок не поспевает за моими действиями. Никогда бы не подумал, что признаю правоту Изабеллы. С тех пор как вы поженились или даже немного раньше, я чувствую себя никому не нужным. У тебя, как и у моего отца, есть семья, поместье, на вас лежит забота о людях, которые зависят от вас. Подобная ответственность меняет жизнь мужчины, заставляет его быть практичнее, самостоятельнее.
— Постой. Не хочешь ли ты сказать, что стремишься к ответственности? Я правильно тебя понял?
— Что тут удивительного? — нахмурился Генри.
— Прости меня, Хэл, но подобная перемена в твоих взглядах для меня полная неожиданность. Вот как всегда выглядел в твоем представлении хорошо проведенный день. Сначала как следует выспаться, остаток первой половины дня убить в клубе Джексона, после полудня пошататься по лошадиному рынку «Таттерсоллза». Вечером побывать в приличном обществе на светском празднике, чтобы потом, уже не думая о приличиях, гулять чуть ли не до рассвета.
— Неужели ты считаешь меня самовлюбленным прожигателем жизни? — Последние слова Генри произнес с ударением. — По-твоему, на большее я не способен?
— Конечно, нет. Разумеется, ты способен на большее. Я это понял давно. Но не замечал в тебе стремления к этому. Возможно, я ошибаюсь, но что-то мне подсказывает, ты так и останешься на всю жизнь Хэлом. Возможно, ты никогда так и не…
— Повзрослеешь? — Из груди Генри вырвался короткий неприязненный смешок. — Мне кажется, пора взросления у каждого из нас своя. Сейчас я как-то не готов к тому, чтобы связать себя брачными узами.
