Дети — это да. А вот когда взрослые…
Когда-то, уже довольно давно, мой товарищ и сверстник, художник и по совместительству большой знаток старых советских песен (знаток потому, что в школьные годы он, как, впрочем, и я, пел в школьном хоре), заметил одну удивительную вещь, странным образом ускользавшую от всеобщего внимания, в том числе и моего.
Припев одной довоенной песни, впоследствии почти позабытой, а в те годы довольно популярной, начинался так: “Мы с железным конем все поля обойдем. Соберем, и посеем, и вспашем”.
“Ты заметил, — спросил меня мой товарищ, — что здесь обозначена обратная последовательность сельскохозяйственных мероприятий, что по идее должно быть понятно даже городскому человеку? Так сказать, от последующего к предыдущему? Что будущее и прошедшее переставлены местами? Что это, в сущности, обратная перспектива, вроде как на иконе?”
Нет, я не заметил. И многие не заметили. Включая и тех, кто благословил эту песню к массовому употреблению.
А уж если эти взрослые не просто взрослые и даже не авторы массовых патриотических песен, исполняемых сводным армейским хором, а взрослые, облеченные, кроме всего прочего, разными властными полномочиями. Это как?
Понимаю, что вопрос этот повисает в плотном воздухе тяжелым топором. И все же…
А также я понимаю, что небрежение причинно-следственными связями вроде как развязывает руки и вроде как открывает широчайшие (хотя и обратные) перспективы.
В довольно давнем моем поэтическом сочинении есть такое место: “Причинно-следственная связь распалась понемногу. И можно смело, не таясь, отправиться в дорогу”.
Что-то в подобном роде можно сказать и теперь.
Мой приятель-художник рассказал мне однажды о своем приятеле, тоже художнике, его однокурснике.
Этот однокурсник, как в те времена было свойственно многим молодым людям, в той или иной мере связанным с художеством или с поэзией, был одержим темой гениальности и прочей “великости”. “Ты, старик, гений!”— говорилось в те годы практически по любому, иногда и самому незначительному поводу. Или: “Познакомься. Это мой друг Сережа Васильев. Великий поэт, между прочим. А это мой друг Валера. Кстати, великий художник”.
Я помню, как один остроумный человек после того, как ему представили очередного великого поэта, сказал: “Ну, великий — это ладно, это понятно. А стихи-то у него как, ничего? Читать-то можно?” Так вот, тот самый однокурсник однажды женился. Женился вроде как вполне счастливо.
