— Еще малюткой Адельгейда слышала о чудовищном драконе, жившем на том берегу реки в глубокой расщелине утеса, так и прозванного Драконовым утесом — «Drachenfels».
— Правда ли, что дракон пожирает живых людей? — спросила она как-то отца.
— Говорят, что так, — отвечал нехотя отец.
Но с пытливостью, свойственною бойким детям, девочка не удовлетворилась таким ответом и стала допытывать далее.
— Так зачем же люди даются ему на съедение?
— Даются они, дитя мое, не по своей воле, — объяснил отец: — их приносят чудовищу в жертву.
— В жертву? Это что же такое?
— Это, видишь ли, вот что. Мы тут, на левом берегу реки, веруем в единого Бога Творца и Сына его, Христа Спасителя. Те же, что живут на правом берегу, в невежестве своем не знают еще Христа и молятся разным богам, которых и нет, поклоняются идолам, которых сами себе сделали. Так почитают они и того дракона за богоподобное существо, ниспосланное будто бы им с неба для кары всех злых и преступных. И вот, чтобы умилостивить ужасного дракона, его кормят живыми людьми, — преступниками и пленными врагами.
— Ах, бедные! Ведь между пленными могут быть и добрые люди?
— Еще бы! Но для тех варваров всякий враг — уже дурной человек, особенно всякий христианин, как мы.
— Господи помилуй! Но ведь и нас тоже они могут увести этак в плен…
— Не уведут, дитя мое, не бойся; Бог не попустит. Мы — народ мирный и войной ни на кого не пойдем.
И точно, многие годы Господь хранил эту мирную семейку. Родители маленькой Адельгейды успели уже состариться, а сама она подросла и расцвела прелестной девушкой.
Тут и в их тихий уголок залетела военная гроза. Два могучих князя правого берега Рейна, Горсрик и Ринбольд, переправились с своей дикой ордой на левый берег, — и селения запылали, воздух огласился воплями и криками. Защищавшиеся с оружием в руках были безжалостно перебиты; кто мог, — бежал в леса. Дом родителей Адельгейды точно так же разгромили, но их самих, как беззащитных старых людей, пощадили; всю же пленную мужскую и женскую молодежь, в том числе и Адельгейду, увели с собой в рабство на правый берег Рейна.
Здесь князья-победители приступили к полюбовному дележу награбленного добра и живой добычи. Когда очередь дошла и до Адельгейды, между князьями разгорелся жаркий спор: ни одному не хотелось отдать такую красавицу другому.
— Так пусть же меч решит, за кем ей быть! — вскричал старший князь, неукротимый Горсрик.
Младший, более сговорчивый, Ринбольд, на этот раз не пошел на уступку.
