Необыкновенная история о воскресшем помпейце | страница 31

Марк-Июний, не слушая, схватил профессора за руку и увлек его вон из ресторана на галерею. Репортер, пожав плечами, поплелся вслед за обоими, но тут его нагнал ресторанный гарсоне.

— А деньги-то, с кого прикажете получить?

— С кого же, как не с синьора Скарамуцции? — отвечал Баланцони. — Он угощал нас. Счет можете послать ему на дом.

Марк-Июний тем временем выбрался из галереи и остановился на минутку на верхней ступени, чтобы вдохнуть в себя свежую струю воздуха полною грудью. Вдруг с противоположной стороны улицы на него наводят фотографический аппарат!

— Да что это, не меня ли уже снимают? — вскричал он.

— Готово! Вот это по-нашему! — услышал он за собой веселый голос Баланцони. — Как ласточку, ведь, налету подстрелили! Тоже застрельщик, только другого оружия.

Подкативший тут веттурино спас помпейца с его наставником от дальнейших покушений «застрельщиков».

Прибыв домой, Марк-Июний, по совету своего хозяина, прилег, чтобы отдохнуть от массы разнообразных впечатлений первого дня среди «новых» людей, да так и проспал до следующего утра. Не смотря на продолжительный сон, он встал с тяжелой головой и довольно бледный, так что Скарамуцциа решил продержать его этот день дома. Но он не принял в расчёт неодолимого «застрельщика», репортера «Трибуны». Напрасно Антонио, заслонив собою дверь, уверял последнего, что господа никого не принимают.

— За исключением меня, потому что я свой человек, — самоуверенно сказал Баланцони и, оттолкнув в сторону камердинера, влетел прямо в кабинет хозяина.

— Доброго утра, господа! Я боялся, что, пожалуй, уже не застану вас. Читали вы нынешние газеты? Нет? И на улицу еще не выходили? Так у меня для вас две самые свежие новинки. Вот первая — моментальный снимок.

Он подал помпейцу фотографическую карточку кабинетного формата. Бледные щеки молодого человека покрылись густым румянцем: он увидел, в точной копии, самого себя, поддерживаемого под руку профессором, а позади их обоих — смеющегося репортера.

— И эту картинку может теперь купить на улице всякий? — спросил он.

— Всякий, кому не жаль пяти лир. Аферист тоже этот фотограф: знал, ведь, назначить цену! Завтра, понятно, сбавит.

— Но этак все на меня пальцем показывать будут…

— Ты — герой дня; так как же иначе? А печать завершила твое торжество. Вот вторая моя новинка; слушай.

Он достал из кармана пачку газет, развернул одну газету и стал переводить по-латыни.

— Да тут и на половину нет правды! — возмутился Марк-Июний.