Тут, доложу вам, братцы, я сразу отрезвел, вся спесь с меня вмиг слетела — при виде Стабилиссимуса любой отрезвеет, неважно, какой козырь у него в кармане. Я вежливо кивнул и подождал, пока Контролер закроет дверь. Эх, думаю, по ту сторону двери было бы уютнее. И чего я полез в этот «Прог»?
— Мистер Гротинг, — сказал Контролер, — это Джон Кармайкл, репортер из «Таймса».
Мы сказали друг другу: «Здравствуйте», но слышно было только Гротинга. Я едва пошевелил губами.
— Итак, Кармайкл, — продолжал Контролер, — что вы хотели сказать насчет «Прога»?
— Я был наверху, сэр.
— Что-о?
— Б-был наверху.
Тут в глазах ГСа действительно сверкнули молнии.
— Извините, если доставил вам неприятности. Я годами мечтал о том, чтобы подняться туда… и, когда сегодня представилась возможность, я не удержался… — И я рассказал им, как мне удалось прорваться наверх и что я там увидел.
Контролер был вне себя от ярости, и я понял — не спрашивайте почему, понял все, — что надо успеть выговориться, иначе ко мне примут самые крутые меры. Но к этому времени я уже кое-что скумекал. Поворачиваюсь прямо к ГСу и говорю:
— Сэр, скажите, «Прог» означает «прогнозирование»?
Ответом было молчание. Потом Гротинг медленно кивнул.
— Наверху стоит машина, которая предсказывает будущее, — продолжил я. — Каждый день вы поднимаетесь туда и получаете прогноз. Потом выдаете эти сведения газетчикам, но так, будто до всего вы дошли сами. Правильно?
Контролер гневно забулькал, но Гротинг снова кивнул.
— Сегодня, — сказал я, — был предсказан конец света.
Снова наступила тишина. Наконец Гротинг устало вздохнул и произнес:
— Похоже, мистер Кармайкл действительно знает слишком много.
— Я здесь ни при чем, — взорвался Контролер. — Я всегда настаивал на солидной охране. Выставь мы охранников…
— Охранники, — перебил Гротинг, — только нарушили бы существующую Стабильность. Люди могли заподозрить что-то неладное. Поэтому нам пришлось положиться на судьбу в надежде, что ничего не произойдет. Сейчас это «что-то» произошло, и нужно искать выход из создавшегося положения.
— Простите, сэр, — вступил я, — но я пришел сюда вовсе не потому, что хотел похвастаться. Без хвастовства я мог бы и обойтись. Меня тревожит другое: почему так встревожены вы?
Гротинг пристально посмотрел на меня, потом принялся ходить по комнате. Гнева на его лице я не видел, он просто ходил по большой комнате и думал, хладнокровно размышлял, как со мной поступить. Меня бросило в дрожь.
