«— А потом мы пойдем на ДРОЖКУ? — осведомился я. — Ну да! Знаете, это, оказывается, даже полезно для здоровья /…/ В дрожке все всегда исполняется /…/ о чем думаешь, чего хотелось бы, часто исполняется. Как во сне. — Так, может, лучше лечь спать? — Ну да! — сердито сказала она. — В настоящем сне такое бывает… Будто вы не знаете! А в дрожке — только то, что хочется!..» — ХВВ.
«… как хотите, ДРОЖКА эта — тоже гадость… — Это точно. Давеча моя говорит, я, говорит, тебя, папа, видела, ты, говорит, папа, синий был, как покойник, и очень уж страшный, а ей всего-то десять лет, каково мне было в глаза ей смотреть, а?…» — ХВВ.
ГРИБИНЫ — на Черниговщине в начале прошлого века — еврейское наименование шкварок (БНС); возможная этимология — от внешнего сходства (А.Ашкинази):
Т.: Не может быть! Шкварки? Гусиные шкварки? П.: Точно, полковник. Самые натуральные ГРИБИНЫ. И заметьте, свежие. — ДСЛ.
ГРИТ — говорит (имитация небрежного произношения):
«А дон Рэба… Колючка, ГРИТ? Колючка. От волков? От волков. Хорошо, грит, молодец ты, отец Будах.» — БО-с.
ГРИФОВАННАЯ ПАПКА — папки с грифами секретности, то есть указанием на категорию секретности (см. Закон о гостайне N 5485-1 от 21 июля 1993 с изменениями согласно Федерального закона N171-ФЗ от 6 октября 1997); имеется в виду не секретность вообще, а система государственного ограничения доступа граждан к информации; наличие этой системы, согласно официальной версии, увеличивает военную мощь страны, фактически же оно увеличивает количество нарушений прав человека и уменьшает информированность граждан, поэтому облегчает манипулирование ими:
«… люди лежали вперемешку с бутылками кефира, с серыми ГРИФОВАННЫМИ папками и с тяжелыми сейфами…» — УНС.
ГРУСТЕЦ — мужчина, пытающийся подражать женщинам, вынашивающим ребенка (например, бросающий курить) и соответствующее общественное движение; по мнению проф. Рубинштейна («… в нашем городе второй год сидит профессор Рубинштейн. Социальный психолог, мировое имя. Он изучает нас, как животных…») это движение явилось комплементарной реакцией мужской части общества на разгул феминизма; к движению, по-видимому, примыкали и сочуствующие ему женщины (иначе см. Энциклопедию):
«— Я некурящий /…/ — Господи, и здесь ГРУСТЕЦ…» — ХВВ.
«Или вот нынче, у этих беременных мужиков… — У кого? — У ГРУСТЕЦОВ. Слушай, а ты, я вижу, ничего не понимаешь.» — ХВВ.
«… прошла демонстрация людей с постными лицами. Они несли плакаты. /…/ записываться на краткосрочные курсы материнства и младенчества. /…/ Им кричали: «Сейчас запишусь, только галоши надену!», «А я стерильный!», «Дяденька, научи материнству!» А они продолжали медленно двигаться между двух сплошных потоков автомобилей, невозмутимо, жертвенно, глядя прямо перед собой с печальной надменностью верблюдов.» — ХВВ.
