— Дома Сергей Петрович? — говорил скоро чей-то знакомый голос.
— Дома-с, да не принимают! — отвечал мой мальчик, тем нерешительным тоном, которым обыкновенно отказывают наши лакеи.
— Отчего же это он не принимает?
— Не знаю-с; не приказали принимать.
— Да что же, может, болен он?
— Никак нет-с: здоровы.
— Ну, может, занят… а? занят?
— Заняты-с.
— Что ж он делает?
— Кофей кушают.
— Гм! Ну, а может, есть у него кто, а?
— Никого нет-с.
— Да ты врешь!
— Никак нет-с.
— Гм! Ну, и никого не принимает?
— Никого-с.
— Ну, а не говорил он на случай, что если дескать, Иван Васильич приедет, просить или доложить, что ли? Иван Васильич из Редькина! Знаешь Редькино?
Тут я позвонил и велел просить Ивана Васильича: мне почему-то вдруг захотелось посмотреть на его добрую фигуру.
— Ну, вот это по-приятельски, это по-нашему! — заговорил Иван Васильич, увидев меня, и только я успел протянуть ему руку, как услыхал на своем лице его жаркое дыхание, и три неумолимых поцелуя звучно напечатались на моих щеках. — Ну, вот спасибо, что приняли! А то как, шутка ли, с полгода не виделись, да и не принять!
— Вы видите, Иван Васпльич, что приказание не относилось к вам, но я вас никак не ожидал.
— Я так и думал! Очень, очень вам благодарен, что не забыли меня.
Иван Васильич сделал движение: я подумал, что он хочет снова облобызать меня, и подвернул ему свою сигару.
Он взял ее, несмотря на то, что никогда сигар не курил, и вертел в руках.
— Садитесь-ка, Иван Васильич; да не хотите ли лучше трубку?
— Позвольте лучше трубочку, — сказал он, осторожно сев в мягкое кресло и отираясь шелковым платком.
— Давно ли вы здесь?
— Вчера только приехал, Сергей Петрович, только вчера!
— По делам, вероятно?
— Гм… да, и по делам, а главное, правду сказать, хотелось побывать на свадьбе Варень… у Варвары Александровны…
— А скоро разве ее свадьба? — спросил я, и, не знаю отчего, кровь бросилась мне в голову.
— Как, вы разве не знаете? А еще в городе живете! Завтра, завтра отдают ее, голубушку!
И круглое лицо Ивана Васильича исказилось какой-то весело-плачущей улыбкой.
— Да что ж вы здесь делаете, что и этого даже не знаете? — спросил он.
— Я сидел дома и никого не принимал.
— Что так?
— Был не совсем здоров, да и занимался.
— Гм; ногти отделывали или итальянские арии новые какие-нибудь распевали?
— И то и другое.
— А я к вам с поручением от Варвары Александровны, ведь я у нее посаженым отцом: она просит вас быть у нее шафером.
— Что это ей вздумалось выбрать меня? — спросил я, немного озадаченный этим неожиданным приглашением.
