Машинистка | страница 14
Дынников кончил на том, что санитарка и врачиха чуть не передрались из-за любви.
Катя молчала, тишина давила Дынникова, и он обрадовался, когда телефон загудел, давая вызов. Сняв трубку, он назвал себя, услышав знакомый голос с восточным акцентом, и ответил, что у него пока тихо, а будет шум — так он не замедлит, даст знать.
— Совсем отсырели тут, — пожаловался кавалерист, и Дынников различил в трубке гулкий его вздох. — Плохо без костра.
— Плохо, — согласился Дынников — Но зажигать не смей!
— Кого учишь?
— Ладно, — сказал Дынников и посоветовал: — Вы там поприседайте, что ли, а то и впрямь закоченеете.
И, услышав: «Сам приседай!» — засмеялся и положил трубку.
Дело шло к концу. Еще час, полчаса, и Шидловский полезет в город, на банк, в самую засаду. Уйти назад ему не удастся: при отходе его перехватят конники, и тогда бандитам останется или поднять руки, или быть порубленными. Думая об этом, Дынников досадовал на свою дурацкую болезнь, держащую его без пользы у канцелярского стола Еще с прошлого года он ослаб глазами, стал плохо видеть в темноте, а с куриной слепотой в засаде делать нечего.
Ночь сгущалась, оклеивала окна черным.
— Давай еще налью, — сказал Дынников Кате и потянулся за ее кружкой.
— Не надо, — сказала Катя.
— От Высоцкого же!
— Ах, какая разница… Ну скажите, зачем вы так?
— Как? — спросил Дынников неискренне.
— Все притворяетесь… Что происходит? Да не молчите же!
Дынников хотел было сказать, что скоро она узнает все, но не успел: за окном гулко прозвучали копыта, и в ту же минуту задребезжал телефон.
И тут же ударил выстрел.
Стреляли не в городе. Рядом. Внизу.
Дынников вскочил вслушиваясь. И различил негромкий стук парадной двери, голоса и сдавленный крик дежурного милиционера.
Дынников в один прыжок выскочил из-за стола. На ходу подхватил стул и воткнул его, как заслонку, в дверную ручку. На два оборота повернул ключ.
На столе жужжал телефон. Дынников вернулся и сказал в трубку, что Шидловский напал на милицию и думает, наверное, что все бросятся сюда, а он той порой ударит по банку.
Он говорил и свободной рукой указывал Кате на окно и злился, что она не понимает.
— Да прыгай же! — крикнул он, теряя терпение. — Здесь невысоко. Прыгай, дура!
— Нет, — сказала Катя.
Дынников не понял.
— Тут низко! Успеешь!
— Нет!
Он видел ее белое лицо, холодеющие от ужаса глаза, а сам вынимал из деревянной кобуры маузер и лихорадочно соображал, куда положил наган. Вспомнил, что в стол, отбросил трубку, достал наган из ящика, и вовремя — в дверь уже ломились.
