Имя убийцы | страница 11



— Печальная у вас речушка, — заметил Турецкий, кивнув под ноги.

— Болеет, — лаконично объяснил дядечка. — Людям можно, а реке нельзя? В прошлом году вон там, выше по течению, поезд с мазутом до моста не дотянул, с рельсов сошел й весь свалился в воду. Представь, какая благодать. Неужто газет не читал? Эти края объявили зоной экологического бедствия, комиссии из Москвы в очередь выстраивались. Потом решили, что само восстановится. Приезжай лет через сто, нормально все будет…

— Вы, что, всю жизнь прожили в этом городке? — пробормотал Турецкий, озирая серые крыши, проглядывающие во впадине между холмами.

— Пока нет, — пожал плечами дядечка.

Качество бензина на Зубатовской АЗС взывало к немедленному вмешательству прокуратуры. Тоскливо прослушав работу мотора, Турецкий отъехал от заправки, остановился передохнуть. От гаража с самоуверенной вывеской «Автосервис» приблизился скучающий паренек лет шестнадцати в рабочем комбинезоне. Осведомился, широко зевая, не нужно ли чего-нибудь починить.

— Спасибо, бегаем пока, — отозвался Турецкий.

— Царапина вон у вас на борту.

— Ничего, сама заживет.

— Можем воздух в шинах поменять.

Турецкий засмеялся. Парнишка тоже хихикнул, сунул руки в карманы, потащился в свой гараж. В правое стекло постучалась размалеванная проститутка. Не женщина, а стыд божий — гадко рыжая, заштукатуренная, губа украшена лиловым герпесом, одета в растянутую кофту из верблюжьей шерсти (сразу видно по двум горбикам). Он машинально активировал стеклоподъемник и тут же пожалел об этом. Салон окутал приторный запах дешевых духов, девица всунулась в машину почти наполовину.

— Эй, эй, мадам, тут вам не Пляс Пигаль… — он заволновался, начал делать протестующие жесты. Но дева была с характером — отсутствие внешних данных окупала напористостью.

— Привет, красавчик, — она лукаво подмигнула. — Развлечемся?

— Потанцуем, что ли?

Девица заржала, как кобылка.

— Ну, ты даешь. А что, пятьдесят баксов, пять минут работы…

— Какая же это работа? — засмеялся Турецкий. — Работа, леди, должна требовать душевного полета и серьезного подхода. Отошла бы ты от машины, а?

— Нет, постой, — она скорчила жалобную мордашку. — А как прикажешь на хлеб зарабатывать? Мать больная, дом разваливается, жрать в доме нечего.

«И что характерно, у всех у них больная мать», — подумал Турецкий.

— Куда направляешься, красавчик? — накатывала шалава.

— В Ригу, — буркнул он.

— Ух, ты, — обрадовалась она. — Круто. Никогда в Эстонии не была.