Комок влепился точно в капот «мерседеса»! Взвыла сигнализация. Возбужденные охранники бросились на шум. Турецкий — в другую сторону. Сполз с бордюра, бочком протиснулся к «кайенну», стараясь не задеть соседний «Ламборджини», вынул ключ. Как чувствовал, что лучше не ставить машину на сигнализацию! Он втиснулся в салон, запустил двигатель: тот заработал почти бесшумно. Охранники продолжали прыгать вокруг орущего «мерседеса», не подозревая, где подвох.
Турецкий выкатился с парковки, не включая фары. Но убраться незамеченным было задачкой недостижимой. В спину уже орали. Кто-то бросился наперерез. Он вильнул в сторону, чтобы не задавить исправно выполняющего свои обязанности человека. Светомаскировка уже значения не имела, он включил фары. В памяти очертилась путаница аллей. Он вывел машину на дорожку, едва не зацепив акацию, плавно надавил на газ, выхватил сотовый телефон.
— Борис?
— Аюшки, Александр Борисович?
— Вы на улице Лавочкина?
— Да… за вами гонятся?
— Спалили, демоны. Слушай и запоминай. Подавайте машину назад. Видели въезд в парковую зону, откупленную клубом?
— Да, Александр Борисович, там шлагбаум в глубине…
— Живо туда и стойте. Когда выедет «кайенн», протяните вперед и перегородите выезд из парка. Можете аварийку включить. Мне хватит секунд тридцать. Пусть орут, прыгают вокруг вас. Таранить не будут. Потом смывайтесь.
Он обернулся, сзади шла машина, он не ошибся. Пробок уже нет, дороги пустые, на улице его обязательно догонят.
— Александр Борисович, что же вы так грубо? — он слышал, как заохал Нагибин, а Борис запустил зажигание.
— Номера сзади заляпайте грязью! — крикнул он, прежде чем бросить мобильник.
У ребят оставалось не больше минуты.
Он уже не плутал, выходил на финишную прямую. Впереди мерцал опущенный шлагбаум. Мысли прыгали в голове. Таранить штуковину, а потом остаток жизни расплачиваться за разбитый бампер? Да ведь шлагбаум дохлый, — вспомнил он. Символическая штука. Не военная же база, всего лишь символ отгороженности от мира простых людей…
Он надавил на газ. Экий вы, право, непредсказуемый, Александр Борисович… Человек бежал наперерез, размахивал руками. Но Турецкий включил дальний свет, и тот отшатнулся, ослепленный. Шлагбаум треснул, как упругая ветка, даже удара не почувствовалось. Еще сорок метров, и Турецкий летел на улицу. Заработал рулем, выворачивая вправо. Взревел мотор за спиной: подержанные «Жигули» отвалили от бордюра, заблокировали выезд из парка.
