— О, мама мия! — манерно пропел мальчик. — Зачем вы это делаете, мужчина?
— Обойдись без своего «голубого» сленга, — посоветовал Турецкий. — Представь, что ты нормальный человек.
— А я и есть нормальный человек! — возмутился Венечка.
— О, безусловно, ты нормальный. Среди ненормальных. Здравствуй, Венечка. Творишь?
— Творю, — согласился Венечка. — А вы в свою очередь пообещайте, что больше так делать не будете. Теперь мне придется все исправлять.
— Ну, зачем же все, — Турецкий отступил на шаг, оценивающе обозрел полотно. — Обязательно попрошусь к тебе в соавторы. Любишь американские мотивы?
— А что вы имеете против Америки? — Венечка смутился, но не растерялся. — Конечно, там есть свои уродства…
— Но это страна больших возможностей, — продолжил за него Турецкий. — Только там бедный чернокожий мальчик может стать богатой белой женщиной. Ты простыл, Венечка?
Живописец покосился на обмотанный вокруг шеи шарф.
— Это всего лишь одежда. Вам не понять, мужчина… Послушайте, — Венечка начал терять терпение, — мы с вами вчера уже разговаривали. Мне некогда, мне нужно работать, у нас под угрозой срыва очередной заказ. Если вы опять намерены издеваться…
В какой-то миг ему показалось, что Венечка бросится на него с кулаками.
Какое он действительно имеет право иронизировать над сексуальными и профессиональными пристрастиями людей — в их монастыре? Забыл, что ничто так не защищает зубы человека круглые сутки, как уважительное отношение к окружающим?
— Прости, Веник, — миролюбиво буркнул он, — забудем про обиды и унижения. День сегодня трудный. Понимаешь, общался с родственниками и знакомыми невинно убиенных — такое ощущение, будто пробивался нагишом через малинник.
— А что, убили еще кого-то? — подметил мальчик.
— Не бери в голову, — отмахнулся Турецкий. — Убийца хорошо погулял. В воскресенье двадцать четвертого мая он застрелил чиновника из Министерства финансов по фамилии Пожарский, в понедельник отправил к праотцам популярного журналиста Эндерса, во вторник — вашего Кошкина…
Венечка от изумления отвесил челюсть. Дрогнул табурет под костлявой задницей.
— Говорю же, не бери в голову, — повторил Турецкий. — Кстати, ты ничего об этом не слышал? Может, фамилии о чем-то говорят?
— Может, и слышал, — сглотнул Венечка. — Эндерс в прошлом году написал вполне доброжелательную статью о гей-параде в Риге. Не то, что некоторые…
— Просто ему хорошо заплатили, — засмеялся Турецкий. — А беспринципному журналисту без разницы, о чем писать. Прости, Венечка, считай, что я ничего не говорил. Значит, про убийства ты не в курсе?
