И Агеев даже поморщился от подобного «кощунства».
— И если все это свести воедино…
Турецкий имел в виду доводы Агеева и рассказанное женой Фокина, однако закончить мысль ему не дала все та же Ирина Генриховна, увидевшая в рвении мужа не только желание помочь убитой горем женщине, но нечто другое, плотское, из-за чего в семье частенько возникали скандалы.
Как говорят на Руси, седина в бороду — бес в ребро.
— А почему, собственно, вы оба упускаете тот момент, что этот ваш магический профи, скатившийся на самое дно, мог превратиться в обыкновенного грабителя, возможно, даже спившегося бомжа, который только и промышляет тем, что грабит одиночек в темных подъездах?
Агеев отрицательно качнул головой.
— Но почему? — возмутилась Ирина Генриховна.
— Этот удар, который был нанесен журналисту в затылочную часть, как бы визитная карточка того человека, который владеет им, и если бы это повторилось несколько раз кряду, та же «Петровка» заострила бы на этом свое внимание.
Анализ, выданный Агеевым, разбивал все доводы «госпожи Турецкой», которой только и оставалось выдвинуть предположение, что бомжующий профи, заваливший журналиста, первый раз пошел на подобное преступление, и в комнате зависла тишина, пропитанная невысказанным раздражением, точку в котором должен был поставить сам Турецкий.
— Итак, — негромко произнес он, — ваши мысли, варианты, предложения?
Затяжное молчание, и он вынужден был обратиться к Голованову:
— Сева!
Голованов вздохнул и развел руками.
— Что, «Сева»? Если Агеев уверен в своих выводах, то крути не крути, а версия вытанцовывается одна — профессиональная деятельность журналиста, и в этой плоскости, видимо, придется поработать.
— Антон? — повернулся к Плетневу Турецкий.
— Не уверен, конечно, в чистоте этой версии. Но если вы на этом настаиваете?..
— Настаиваю, — подтвердил Турецкий, покосившись при этом на жену: — Ирина?
Видимо, уверенная в своей правоте, а также в том, что ее Александр Борисович неукротимый бабник, Ирина Генриховна молчала, скорбно поджав губы.
Оставался Макс, но и без того было ясно, что он будет делать то, что предложит Турецкий.
— Итак, — подытожил Турецкий, — с этого момента включаемся в разработку профессиональной деятельности Фокина. Основание — попытка убийства и, что тоже не исключено, похищение каких-то бумаг или документов, которые Фокин мог использовать в очередной публикации.
— Ну а хоть кофейку-то можно будет попить? — не удержалась, чтобы не съязвить, Ирина Генриховна. — Или, может, так вот сразу и начнем копытить?
