— Я не могу сказать — откуда появилась. Могу лишь отметить, что не несу угрозы для жизни и здоровья милорда. Сегодня я старалась помочь. Спасти его.
— А экономкой-то зачем устроились? — пытался что-то узнать для себя император.
— Я не знала, к кому обратиться за помощью. А милорду нужна была экономка.
— Вы хотите сказать, что это воля случая?
— Должно быть…
— Ты почувствовал тоже, что и я? — заскрежетал император. — Она ведь не лжет. Что скажешь, Милфорд?
— Нет, мой господин. Каждое слово — правда.
Видимо и император, и его начальник контрразведки — как и мой хозяин — умели чувствовать правду и ложь.
— Но она о многом умалчивает, — добавил император.
— Да, мой господин. Это так.
И это все, словно меня и не было в библиотеке. На самом деле мне очень хотелось, чтобы меня тут и не было. Единственно о чем я не жалела — так это о том, что мне все-таки удалось спаси жизнь лорду Верду.
— Идите к себе, — распорядился Император. — Поместье не покидать. Когда Ричард очнется — будем решать, что делать с вами. Вам очень повезет, если мой сын подтвердит ваш рассказ о сегодняшних событиях.
— Он же был без сознания.
— Маги, умирающие от нападения Кентерберийской змейки, до последней секунды помнят все. И ощущают все, — пояснил милорд Милфорд. — Так что Рэ все видел и все чувствовал.
Меня подняли еще до рассвета. Через два с небольшим часа после того, как отпустили.
— Пройдемте с нами, — отдал мне приказ хмурый, явно недовольный жизнью мужчина, в мышиного цвета форме, бесцеремонно войдя в мою комнату.
— У меня приказ не покидать поместье, — ответила я, глядя на него и размышляя о том, какая я все-таки молодец, что улеглась спать одетой.
— А у меня приказ — доставить вас на допрос, — равнодушно отвечали мне. — И я это сделаю, даже если мне придется за волосы тащить вас по полу.
Обнадеживающее начало лиричной беседы. Но деваться мне, как я понимаю, было особо некуда. По крайней мере, пока милорд Верд не очнется.
Я, не торопясь, надела пальто — новое, вишневого цвета, шляпку в тон. Взяла перчатки. Так же спокойно мы спустились по лестнице, вышли из дома со входа для слуг. Уселись в черный экипаж с решеткой на окнах. Когда выворачивали к воротам, я бросила взгляд на поместье. Сколько надежд было у меня, когда мы с мальчишками, кажется, жизнь назад, подъезжали сюда… Сопровождающий услышал мой тяжелый вздох.
— Хотите добрый совет?
— Конечно, хочу, господин.
— Ничего не подписывайте, — тихонько буркнул он. — Никаких документов. Бумаги с личным признанием имеют в Империи первостепенное значение по доказательной базе.
