— Я принесу, не вставайте.
И — пока до меня дошло, что происходит, хозяин дома отправился за рюмочкой наливки для меня — прислуги.
— Вам тяжело приходиться? — спросил он у меня, когда мы выпили.
— Не так тяжело, как не привычно.
— Вам в тягость ваше зависимое положение?
— Вы — хороший хозяин.
Мне показалось в полутьме, или он поморщился?
— Кадеты надерзили вам сегодня…
Я промолчала. Еще не хватало жаловаться.
— Я сделал вывод — что-то упущено в их воспитании. Поэтому их отравили в экспедицию.
Судя по его голосу, придумал он что-то на редкость пакостное.
— Есть мир… Очень неприятный для высокомерных особ. Особенно, если придется неделю побыть в шкуре раба.
— Что? — вскочила я. — Вы продали их в рабство?
— Конечно, нет. Не переживайте за них.
Милорд Верд поднялся и решительно усадил меня в кресло.
— Я их отправил к рептилоидам, которые обязаны мне и моим воинам честью. А это для них больше даже, чем жизнь их потомства. Попросил, чтобы они инсценировали захват в рабство моих кадетов. Рабские ошейники, правда, недельку-другую — не больше — наши высокомерные друзья поносят. Чтобы впредь неповадно было. Но, смею вас заверить, ничего, кроме пользы для молодых людей не будет.
Я покачала головой — интересные у них тут, в империи, модели воспитания.
— Кстати, — продолжил милорд Верд. — При беседе с принимающей стороной, я отметил особо, что мне будет приятно, если граф Троубридж и принц Брэндон получат особенно неприятную, совсем уж унизительную работу. Мне обещали пойти на встречу. И, знаете, рептилоиды — создания очень благодарные. И с очень богатой фантазией.
— И что будут делать представители аристократических родов? Чистить конюшни?
— Вот у вас фантазия развита скудно — так же, как и у меня. Я, кроме чистки конюшен и, простите, отхожих мест, так ничего и не придумал за свою карьеру преподавателя. Но знаете, как ни возмущаются молодые аристократы подобным наказанием, но трогает их это первый раз. Максимум второй. А потом… они привыкают. Вот и приходится пользоваться услугами друзей. Я обратился — добрые ящеры мне подсказали. И теперь мои кадеты трудятся прислугой в занюханной грязной портовой таверне. С рабскими ошейниками — чтобы вкусили всю прелесть зависимой жизни. Только внешность я им подправил на отвратную. Чтобы никто не покусился.
— А у вас проблем не будет?
— Вы о том, что Брэндон — наследник? Так я уже отчитался отцу. Он в восторге. Говорит, что давненько так не делали — а зря. Надо их так воспитывать регулярно. Так что последний курс у молодежи получится интересный. И очень познавательный. Раз уж им просто в моем доме диплом не писался.
