— В смысле? — опять не понял нас юный герцог.
— Легенда — это то, что мы будем рассказывать всем. Кто мы, откуда мы. Как нас зовут, — пояснил Паша.
— А как мы будем выкручиваться с документами? Паспорта, подорожные, виды на жительства. Что нам может потребоваться?
— Это все как раз решаемо, — покачал головой юный герцог. — Дворяне империи имеют право путешествовать по своим надобностям, не отчитываясь ни перед кем. По крайней мере, официально. Знание языка — дело наживное. В саквояже, который мама оставила есть кристаллы с заклинанием на изучение любого языка. На имперский — он весьма отличается от вашего — я их настрою легко. Я говорю по-имперски.
— Класс! — восхитился Паша. — Мне бы такой на английский. Особенно когда мы неправильные глаголы сдаем.
— Молчи уже, ленивец! — возмутилась я. Нелюбовь сына к изучению иностранных языков меня всегда раздражала.
Рэм посмотрел на нас снисходительно, как взрослый на расшалившихся детей, и продолжил:
— Что касается одежды и, кстати говоря, денег, то это все есть в саквояже. Остается главная, на мой взгляд, проблема.
— Какая? — спросила я.
— Что нам делать с вашими волосами?
И юный герцог недовольно уставился на меня.
— А что с ними не так?
Я как раз перед первым сентября приводила себя в порядок после отпуска. И стрижку свеженькую делала — любимое каре длиною до плеч, и мелирование, чтобы кое-где прорезавшуюся седину скрыть.
— У нас так не ходят, — пояснил мне Рэм. — Женщины волосы, по-моему, вообще не стригут. И таких прядей ни у кого я не видел.
— Точно, — сказала я. — Рэм, ты умница, что обратил внимание.
— Только что нам теперь делать? — спросил Паша.
— Надо посмотреть, что у мамы в саквояже есть. Может, что-то и удастся использовать. Я бытовой магией до такой степени, чтобы отрастить волосы нужной длины, не владею.
— Ладно, — поднялась я. — Костер прогорел, мы вроде определились. Пошлите спать. Утро вечера мудренее. Завтра начнем готовиться.
Утро началось с того, что я почувствовала себя как-то странно. Голова была не моя — по крайней мере, слушаться меня и отрываться от пола, на который мы и покидали спальники, она не собиралась. Я попыталась хотя бы повертеть ею, но уткнулась в волосы.
Они были повсюду. И, кажется, еще и шевелились. Мое сердце ухнуло вниз, потом взлетело, затарахтев, куда-то к горлу. А потом я заорала.
Услышала шум слева и справа. Крик Паши:
— Мам, что это?!!!
— Что со мной?! — вторила я в панике.
И тут раздался смущенный голос Рэма:
