- Вот, - сказал он.
- Это мне?
- Пей! Ты будет хорошо.
Я сказал, что мне и так неплохо, но мой хозяин не был похож на человека, чьим гостеприимством можно было пренебречь, не рискуя при этом попасть в больницу. Я выпил и тут же задохнулся, чувствуя, как огненная вода жидким пламенем растекается по желудку. У меня сразу же заслезились глаза.
- Хороший пошло?
- Как раскаленная докрасна наждачная бумага, - тихо ответил я. - Вы вчера ночью много этого выпили?
- Я пью её каждый ночь.
- Чтобы утопить печаль? - поинтересовался я. Он ответил с достоинством:
- Пупсик, водка столько нет, чтобы утопить печаль русский человек. Русские очень печальный народ. Мы болен меланхолера.
- Особенно вы, - намекнул я. - Особенно после того, как вас выгнали из "Параметро"?
С несчастным видом русский опять приложился к бутылке.
- Я это не понимай, - с детской простотой ответил он. - Большой тайна? Этот Мандерхейм, он... Эй, откуда ты знаешь?
- Слухи.
- А, это другой дело.
- Почему Мандерхейм вышвырнул вас?
Его лицо приобрело глубокомысленное выражение.
- Спрашивай свой слухи.
- Нет, - запротестовал я. - Лучше, если я об этом услышу от вас. Мне нравится ваш голос, - с надеждой добавил я.
- Ха, у меня есть хороший актерский голос. Но мистер Мандерхейм не думать так.
- Почему?
- Потому что я однажды сделал ошибка. Я вошел в его кинопроекционная. Там была темнота. Он крутил новый ролик старый немой фильм, только озвученный.
Я почувствовал, что у меня кружится голова, и не только от водки.
- Ну-ка, ещё раз, - взмолился я. - Я ничего не понял,
- Очень простой, - русский передернул плечами. - Понимаешь, я забрался эта кинопроекционная. Она никого нет, кроме сам Мандерхейм. Он сам крутил кино.
- Хорошо, пока ясно. Мандерхейм захотел в одиночестве посмотреть кино. Какой фильм?
- Сначала на экран было: "Пол Мандерхейм представляет". Затем появился: "Диалог и комментарии Джошуа Дельброка. Первый серия". Затем пустые кадры и "Мэри Бикфилд в фильм "Возлюбленная шторма".
- Что вы мелете? - я потерял терпение. - Это же было ещё в средние века, когда кино только появилось.
- Да? Я смотрел. Потом актеры начали показать разный смешной фокус, от который можно было надорвать животик. Актеры ничего не говорил, а звуковая дорожка шел параллельно. И потом Мандерхейм вдруг увидел я.
- И он вас вышвырнул?
- За то, что я видел, что не должен был видеть, - угрюмо кивнув, ответил Соронов.
- Значит, вчера ночью вы с ним рассчитались? Вы пошли в Тауэр-Пэлэс и убрали его?
