Получается любопытное положение: Николая I порицают за то, за что Сперанского провозглашают «гениальным русским государственным деятелем». Ведь Николай I только пожал плоды «гениальных реформ» М. Сперанского. «Учреждения Александра I (созданные Сперанским. — Б. Б.) завершали абсолютистское построение правительственного механизма», — таков вывод Л. Тихомирова. «Нация была подчинена правящему механизму.
Верховная власть, по наружности, была поставлена в сосредоточии всех управительных властей. В действительности, она была окружена высшими управительными властями и отрезана ими не только от нации, но и от остального управительного управления».
Масон Сперанский знал что он делал. И русская интеллигенция тоже знает что делает, когда возводит славных творцов бюрократизации государственного управления Петра I и масона Сперанского в ранг самых гениальных русских государственных деятелей, а вину за результаты их деятельности возлагает на Николая I.
Бюрократизация управления была могучим средством отделения Царя от народа и народа от Царя. После осуществленных М. Сперанским реформ, развитие бюрократической централизации «пошло неуклонно вперед, все более и более распространяя действие центральных учреждений в самые глубины национальной жизни. Шаг за шагом «чиновник» овладевал страной, в столицах, губерниях, в уездах» (Л. Тихомиров. Монархическая Государственность).
Народ оказался во власти бездушного закона и чиновников толковавших его как это было им выгодно. «Закон — дерево», — говорил Пушкин, — он не может быть высшим выражением правды, то есть истины и справедливости, поэтому «нужно, чтобы один человек был выше всего, выше закона».
Формально Царь был таким человеком, но в действительности он уже не стоял над законом, а был такой же жертвой бюрократического аппарата, как и каждый из его подданных. Создавалось положение, когда «жаловал Царь, да не миловал псарь», что «законы святы, да законники супостаты…» и где «закон там и обида».
Расцвел страшнейший бюрократизм, самоуправство чиновников. То есть создалась такая система управления, которая противоречила основному взгляду русского народа на царскую власть, как на власть стоящую над бездушным законом. Русский никогда не верил в возможность справедливого устроения жизни посредством механического исполнения закона. Совесть всегда для русского человека была и остается большей ценностью, чем закон.
Жить по «правде» это значит следовать требованиям совести, а не только формальной, «законной справедливости». Закон в Европе часто заменяет совесть, в России совесть всегда ценилась выше закона.
